– Анонимный властитель, – еле слышно произнесла миссис Рэдли. – Он может быть вполне приятным и добропорядочным на вид человеком, чьи замыслы неведомы или непонятны, хотя его истинная порочная натура скрывается под личиной невинности, и можно даже подумать, что он ваш друг. – Она решительно поднялась с кресла. – Ты не мог заключить сделку с этим дьяволом!

– Я вообще не уверен в правомочности заключения каких-либо политических сделок, – печально произнес Джек, мягко коснувшись ее плеча, и она почувствовала через тонкий шелк платья, как он нежно погладил ее руку. – На мой взгляд, политика зиждется на здравом рассуждении, указывающем, что допустимо, а что нет, и на способности предвидеть то, к чему может привести тот или иной путь.

– Что ж, путь «Узкого круга» ведет к отказу от права независимых действий, – заметила Эмили.

– Власть в правительстве тоже не предполагает независимости. – Супруг мягко поцеловал ее, и она, окаменев на мгновение, отшатнулась и пристально посмотрела на него. – Достижение некоторой реальной власти помогает улучшить положение доверившихся тебе людей, твоих избирателей, – продолжил он. – То бишь честно сдержать свои обещания, действуя на пользу тех, кто лишен власти сам изменить жизнь к лучшему… не ради упрочения своего положения и банального удовлетворения или спокойствия собственной совести.

Миссис Рэдли опустила глаза, не зная, что и сказать. Она не понимала, как выразить свои чувства словами – даже как выразить их самой себе, как найти аргумент, четко указавший бы путь между беспомощностью, с одной стороны, и компромиссом – с другой. Невозможно добиться успеха, не заплатив известную цену. Какая же цена приемлема? И насколько неизбежна ее высота?

– Эмили? – произнес политик с тревогой в голосе.

Очень легкой тревогой, но привычная для него усмешка сейчас выглядела бы жалкой маской.

– Я отказался! – заверил Джек супругу.

– Я поняла, – ответила та, с дрожью подумав, откажется ли он в следующий раз, если доводы будут убедительнее, аргументы – соблазнительнее, а титулы и награды – еще весомее. Ее привел в замешательство собственный страх. Неужели только в Питте она могла бы не сомневаться? Но, с другой стороны, Томас реально столкнулся с властью «Узкого круга» – и почувствовал, какие раны она наносит.

Шарлотта и Грейси мирно занимались хозяйством на кухне коттеджа. Уже отдраив каменный пол, служанка приступила к мытью плиты, а миссис Питт начала замешивать тесто для хлеба, поставив маслобойку на мраморную столешницу в прохладной кладовке. Солнечные лучи проникали сквозь открытую дверь, и легкий ветерок приносил с дальних пустошей свежие и пряные ароматы луговых трав и болотных растений. Дети играли, лазая по яблоне и то и дело оглашая сад заливистым смехом.

– Если наш отчаянный лорд опять порвет штаны, слезая с дерева, то я уж и не знаю, как вы будете оправдываться перед его матерью! – сердито заявила Грейси, имея в виду Эдварда, успевшего в развеселых играх порвать всю привезенную с собой одежду.

Каждый вечер Шарлотте приходилось усердно заниматься починкой. Одну пару брюк Дэниела она вынуждена была пожертвовать на заплатки. Даже Джемайма возмущалась неудобством длинных юбок: она затыкала подол за пояс и сильно укорачивала их, лазая по каменным стенам, громогласно заявив при этом, что нет такого естественного и нравственного закона, предписывающего девочкам не лазать по деревьям и вообще не развлекаться так же, как развлекаются мальчики.

Они питались хлебом, сыром и фруктами, малиной, земляникой и сливами – пока, к счастью, никто не страдал плохим пищеварением, – а также свежими колбасками из лавки деревенского мясника. Жизнь казалась бы идеальной, если б к ним смог присоединиться Томас.

Шарлотта уже поняла, что это невозможно, даже если и не догадывалась о конкретных причинах. К тому же Войси не мог узнать, где они отдыхают, убеждала она себя, но тем не менее постоянно прислушивалась к детским голосам и почти каждые десять минут выходила на крыльцо, проверяя, все ли на месте.

Грейси предпочитала помалкивать на эту тему. Она ни разу не напомнила, что они брошены здесь на произвол судьбы, хотя миссис Питт слышала, как по вечерам служанка обходит дом, проверяя, надежно ли закрыты все окна и двери. Не упоминала она и имени Телмана, однако Шарлотта знала, что девушка должна думать о нем после их сближения во время расследования дела в Уайтчепеле. Молчание Грейси в каком-то смысле было красноречивее слов. Возможно, ее чувства к инспектору наконец перерастут в нечто большее, чем дружеская симпатия?

Закончив месить тесто, Шарлотта разложила его подниматься по формам для выпечки и вышла в сад, чтобы вымыть руки у водопроводной колонки. Окинув взглядом дерево, она увидела, что Дэниел уже оседлал самую верхнюю ветку из тех, что еще способны были выдержать его тяжесть, а Джемайма вылезла на развилку прямо под ним. Продолжая приглядываться к листве, миссис Питт надеялась, что ее шелест выдаст местонахождение племянника, но надежды не оправдались.

– Эдвард! – позвала она. – Эдвард!

Куда он мог удрать за несколько минут?

На ее призывы никто не ответил, хотя они привлекли внимание ее сына.

Быстро перебирая руками, Дэниел спустился к нижней развилке и спрыгнул на землю. Менее опытная Джемайма слезала гораздо медленнее и осторожнее, к тому же стесненная неудобством за все цепляющихся юбок.

– Мы можем заглянуть за садовую стену, – рассудительно предложил Дэниел. – В той стороне земляничная полянка, – ухмыльнувшись, показал он.

– Он пошел туда? – спросила Шарлотта срывающимся от страшного волнения голосом.

Осознавая смехотворность собственных страхов, она тем не менее не могла успокоиться. Эдвард ведь всего лишь пошел собрать ягод, как мог бы поступить любой ребенок; нет нужды даже волноваться, не говоря уже о панике. Она позволила воображению возобладать над здравым смыслом.

– Пошел за ягодами? – опять спросила женщина, теперь чуть более спокойно.

– Не знаю. – Дэниел уже с тревогой взглянул на нее: – Может, мне залезть повыше и посмотреть?

– Да! Да, пожалуйста, – попросила его мать.

Джемайма к тому времени уже спрыгнула на траву и, выпрямившись, с досадой разглядывала небольшую дырку на платье. Увидев, что Шарлотта смотрит на нее, девочка пожала плечами.

– Дурацкие юбки иногда ужасно цеплючи! – недовольно воскликнула она.

Дэниел проворно и быстро вскарабкался обратно на дерево. Он уже отлично выяснил, по каким веткам удобнее лазать.

– Никого не вижу! – крикнул он с вершины. – Должно быть, Эдвард пошел искать другую полянку, где побольше ягод. Его нигде не видно!

У Шарлотты екнуло сердце, и кровь, бросившись в голову, оглушительно застучала у нее в ушах. Мир перед глазами начал расплываться. Что, если Войси решил отомстить Питту, причинив вред ребенку Эмили? Или, может, он просто перепутал детей… Что же теперь делать?