Но, однако, как же так могло получиться? Ведь она, Лана, точно видела, как Надежда свернула к дому, куда же она потом делась? И откуда взялась та, другая? Внутренний голос подсказывал Лане, что начались неудачи. Ей было страшно даже представить, что она опять пойдет в тот злополучный подъезд, поэтому Лана решила отложить Лебедеву до более удобного случая, а пока заняться Верой Вересовой.

Найдя ее дом, она обреченно присвистнула — такой от него веяло надежностью и безопасностью. Она не успела даже подойти к подъезду, как оттуда вышел, очевидно, увидев ее на видеокамере, здоровенный охранник, шагнул в ее сторону и сказал сквозь зубы скучным голосом:

— А ну, пацан, проваливай отсюда. Нечего тебе тут делать!

Нечего так нечего. Лана отошла подальше, нашла удобный наблюдательный пункт и начала первую фазу операции — вычислила окна квартиры Вересовых. Потом стала ждать. Ждать она умела.

Очень скоро она поняла, насколько будет трудна ее затея: из дома выходили и входили либо крепкие, спортивного вида ребята — телохранители, либо люди, за километр излучающие наличие богатства и уверенность в себе, окруженные такими же крепкими ребятами.

Наконец, она увидела, как в окнах вересовской квартиры погас свет, и на улицу вышла хорошо одетая женщина средних лет с собакой. По всему выходило, что это Вера Вересова.

Лана тихонько двинулась за ней, соблюдая дистанцию. Ее нервировал крупный боксер. Собака, конечно, не позволит приблизиться к хозяйке… и вообще Лана с детства побаивалась собак. С другой стороны, собака — это ежедневные прогулки, как правило, по одному и тому же пути, что позволит не упустить свой шанс. Пока следовало изучить маршрут прогулок и вообще все привычки Веры Вересовой.

В результате своих наблюдений Лана пришла к выводу, что приблизиться к Вере незаметно она не сможет. Дом отпадал из-за охраны, прогулки — из-за собаки. Следовательно, придется достать пистолет и убить Веру издали. Конечно, пистолет — это опасно, можно засветиться, да и стреляет она не очень-то: еще давно, в институте, знакомый водил ее как-то в тир, но другого выхода не было.

Несколько дней Лана металась в поисках оружия. Не найдя ничего достаточно надежного, она снова наведалась к Вериному дому и застала там ужасный переполох — рядом с подъездом стояло несколько полицейских машин, люди в форме и без нее, в пятнистых комбинезонах и цивильных костюмах, суетились, что-то горячо обсуждали, входили и выходили. Потом в общую сутолоку влились люди в белых халатах из подъехавшей «Скорой», но их завернули на стоянку, потому что машина-то собственно взорвалась там, но полиции было полно везде.

Лана рискнула приблизиться к небольшой толпе у подъезда. В общей сутолоке на нее никто не обратил внимания, на что она и рассчитывала. Охранник, щеголяя своей осведомленностью, трепался:

— …да, от «Жигулей», типа того, ничего не осталось, взрыв такой был — БТР разнесло бы всмятку!

— А что это — в таком доме — и «Жигули»? — лениво спросили в толпе.

— Да она по хозяйству ездила, в магазин там, типа того. У самого-то, конечно, «мерс» был.

— Отъездилась по хозяйству…

В это время из парадной показался какой-то тип властного вида. Одним взглядом оценив ситуацию, он внимательно посмотрел на охранника, отчего тот мгновенно съежился, уменьшился в объеме раза в четыре и зашел в подъезд. Одновременно снаружи к подъезду подошел полицейский чин и вежливо, но твердо предложил посторонним разойтись. Лана злорадно подумала, что если она хоть немного разбирается в людях, то охранник в этом доме больше не работает. Сам виноват, меньше надо трепаться!

Лану оттеснили, но она и так выяснила, что судьба была к ней благосклонна — кто-то убил Веру Вересову, взорвал в собственной машине. Абсолютно все совпадало: единственные в доме «Жигули», «Мерседес» хозяина — все одно к одному.

Лана недоумевала только, зачем, но у богатых свои разборки — может, так хотели отомстить ее мужу, а может, конкурентка-любовница решила избавиться от жены, а может, и сам муж нанял кого-то для того, чтобы убрать надоевшую немолодую супругу. Конечно, это рискованно, но у богатых, опять-таки, своя логика — огромные деньги. Так или иначе, но судьба Веры Вересовой, которая из всех потенциальных жертв вызывала у Ланы самую острую ненависть — образцовая семья, богатый муж, шикарная квартира и собака — в общем, идеал женского счастья — именно ее судьба в конечном итоге заставила Лану подумать, так ли уж ей самой не повезло в жизни. По крайней мере, ее жизнь не станет разменной монетой в чужих расчетах. Она, Лана, зависит только от самой себя и рассчитывать может только на свои собственные силы.

Во всяком случае, кто-то решил за Лану самую сложную проблему, и она поставила еще одну галочку в заветном списке.

Но она не может, не имеет право расслабиться. Остается еще эта тетка, Лебедева.

Лана очнулась от воспоминаний. Она стояла на улице у дома своего отца, вернее, ненастоящего отца, а просто мужа ее приемной матери, то есть мать-то была ей самой что ни на есть родной, в общем, Лана совсем запуталась. И воспоминания уже путаются, кажется, она сначала пыталась убить Вересову, а потом Надежду…

И там и там ее постигли неудачи, и там и там погибли не те женщины… Но зато Сергеева точно умерла сама от сердца и очень вовремя. Лана стояла у подъезда и видела, как родственники собирались на поминки. Лану беспокоила теперь только Надежда, потому что она вела себя слишком активно — все время куда-то ездила, звонила ей, Лане, выслеживала ее в метро, вот теперь зачем-то говорила с отцом, а до этого с его женой. Лебедеву нужно было убирать немедленно, но проклятая баба все время выскальзывала. Но у Ланы созрел новый план.

Едва Надежда закрыла дверь за мужем, как у нее зазвонил телефон.

— Здравствуйте, Надежда, это Натэлла Новицкая, — голос Натэллы был встревожен и звучал искаженно, словно сквозь преграду. — Я бы хотела с вами поговорить…

— А что у вас с голосом?

— Ничего, я немного простужена, — Натэлла закашлялась, — если можете, приезжайте ко мне прямо сейчас.

— А что случилось?

— Я узнала очень важные вещи… По телефону об этом нельзя, но это очень срочно, — и Натэлла повесила трубку.

Надежда тяжело вздохнула. У нее на сегодня был составлен длиннющий список домашних дел: она собиралась вымыть окно на кухне, подклеить обои в коридоре, разорванные паршивцем Бейсиком, вернуть соседке Марии Петровне стопку непрочитанных любовных романов, которыми та ее упорно снабжала (а только на это нужно было не менее полутора часов), и побегать по магазинам. Но, похоже, с домашними делами сегодня ничего не выйдет.

Надежда оделась и поехала к Новицким.

Сергей Новицкий вел машину Глебова от проходной института. Он держался от него на известном удалении, чтобы не попасться на глаза, но и не упустить глебовскую «Тойоту».

Очень скоро Глебов остановил свою машину напротив дома той странной женщины, Надежды Лебедевой. Ага, он уже проверил все, что она ему рассказала, так что теперь выяснит кое-что про Глебова. Надежда оказалась права, убийства довольно подозрительные. Вот она показалась из своего подъезда, очень торопится, выскочила на проспект и поймала какого-то частника. Машина Глебова тронулась за ним, Новицкий тоже не отставал. Так они ехали и ехали, пока Новицкий не обнаружил, что они находятся возле его собственного дома. Оглянувшись в зеркало заднего вида, Сергей Новицкий заметил, что он уже не последний в цепочке: так же как он висел на «хвосте» у «Тойоты» Глебова, бежевый «Форд» висел у него на «хвосте». Машина, в которой сидела Надежда, остановилась, она вышла и пошла по направлению к подъезду Новицкого. Удивление Сергея Павловича было вполне понятно: жена сейчас была на работе, его самого дома, естественно, тоже не было — к кому же направляется эта непонятная дама?