– Иду…

Какой стыд. Какой… ужас. Стресс, что она испытала, ее не извиняет. Ни в коем случае. И она еще кого-то пытается научить контролю над эмоциями? А сама?!

Так. Все. Стоп. Успокойся, расслабься! Не ругать себя. Все бывает. Дыхательная гимнастика. С завтрашнего дня – по полчаса каждое утро! Диета. Это дисциплинирует. С завтрашнего дня, потому что сейчас она готова съесть слона и противиться этому не может. Видимо, последствия странного золотого зелья Присциллы. В следующий раз надо внимательнее относиться к тому, что ведьмы предлагают выпить. Это было… Ох… Это было безответственно.

Все, Агнесса Пресци. Дала слабину – и хватит. Взять себя в руки! Нельзя жить назло кому-то! Это непродуктивно, и как психологу ей это прекрасно известно!

– Агнесса! Завтрак! Торопись, девочка, у нас мало времени, – встретила ее старая ведьма, когда она оделась и села за стол. – Ты летишь с нами.

– Лечу? Куда?

– Мы летим в Поющую рощу! Выбирать мне метлу!

– Не ведьма выбирает метлу, а метла ведьму! Запомни это, – добродушно поправила Милу Моран, подкладывая юной ведьме румяных блинчиков.

Пышные блины с янтарным медом таяли во рту. Кофе был… просто сказочный! Обязательно надо спросить, как ведьма его варит и что это за сорт. Агнесса никогда столько не ела, честное слово! Они с Милой наперегонки уничтожали блинчики, а хозяйка пила кофе и курила трубку, поглаживая ворона, сидящего на плече. Уютно трещал камин. И боль притупилась. Растворилась в горящих от счастья синих глазах золотоволосой Милы.

– Зачем мне лететь с вами? – Агнесса сделала последний глоток потрясающе вкусного кофе, мысленно обещая себе никогда не есть столько блинов, это же черные ведьмы знают что такое! – Я ведь даже не…

– Не ведьма, это мы уже слышали, – усмехнулась Моран. – Ничего. Там разберемся. Готовы? Летим!

Рассвет они встретили в Поющей роще. Солнце золотило деревья, пели птицы на все голоса, где-то неподалеку журчал ручей. Агнесса подставила лицо теплым лучам, вдохнув полной грудью свежий, ароматный воздух, и… стало легче.

– Первая метла выбирает ведьму на рассвете, – голос Присциллы звучал таинственно, даже птицы смолкли. – В полдень – вторая, в тридцать три года. В пятьдесят три – при луне, в полночь. Помню, как меня выбрал Рапель. Я и Ришу с Риданом, помню, конечно. Такое не забывается. Но Рапель – последняя метла. Друг сердечный, верный друг.

– А та метла, что была? Она… – Агнесса поплотнее запахнула полы длинного черного пальто, которое дала ей ведьма, спрятала руки в длинные рукава.

– Сжигаем на костре, пока ветер не развеет пепел. Метле без хозяйки не жить. Умирает ведьма – сгорает ее метла.

Было уже по-осеннему холодно. Милу старуха закутала в клетчатый плед, чтобы девочка не замерзла. Золотые волосы торчат во все стороны, глаза горят, на плече уютно устроился ворон. Настоящая маленькая ведьма!

– Пойдем, – Присцилла поманила Агнессу рукой, – наберем воды в ручье. – Мила! Ты знаешь, что делать. Удачи, внучка…

Девочка кивнула. Погладила ворона розовой ладошкой, улыбнулась и пошла в лес. Клетчатый плед скрылся за деревьями, сверкая утренней росой на шерстяной бахроме.

– Куда она? Одна? Она же заблудится! – заволновалась Агнесса.

– Не заблудится. Она идет на голос дерева, что подарит первую метлу. Дерево поет, и только ведьма, что ищет метлу, слышит песню. Та песня звучит каждый раз, когда ветер свистит в прутьях друга. У каждой метлы песня своя. Так-то, девочка. Пойдем. Надо набрать воды.

– А зачем?

– А ты не знаешь?

– Нет…

– Ты же мастер. Лекарь ведьминых душ. Так, что ли?

– Ну… да. В какой-то степени, конечно…

– И не знаешь. Зелье варить будем. Дерево даст сок. Тем зельем натрем метлу. Выпьет его Мила. И полетит ведьмочка наша. Далеко полетит. Высоко. Будет петь ветер, играя на прутьях песню полета.

– У каждой метлы – свое имя?

– Конечно! А как же иначе?

– И как его узнать?

– По-разному. Кто-то слышит его в песне. У кого-то золотыми буквами горит на самой метле. Кто-то читает в небе. Кому-то щебечут птицы. Бывает, проболтаются белки.

– А вам?

– А никто тебе не скажет. Это тайна. Твоя и метлы. Ведьмы об этом не говорят. У каждой метлы – свой характер.

Они набрали в котел чистой, прозрачной воды из ручья и пошли в глубь леса – туда, где совсем недавно исчез клетчатый плед Милы.

Шли долго. Моран то и дело останавливалась. Прислушивалась к птичьему свисту, нюхала носом кору деревьев, растирала листья меж шершавыми, морщинистыми ладонями. Улыбалась. Хмурилась. Иногда поливала из котла какие-то травинки. Кто их разберет, этих ведьм.

Агнесса никак не могла понять – нравится ей вся эта таинственность или не очень. С одной стороны, старуха права. В университете слишком мало рассказывают о ведьмах. Даже на курсах, ориентированных на особенности психологии личности с магическим потенциалом различного уровня. С другой стороны, понятно почему. Все это слишком… ненаучно. Необоснованно. Это все… Не поддается анализу.

Тем не менее они пришли к тому самому дереву, которое обнимала девочка в клетчатом пледе с золотыми волосами. Это была тонкая, гибкая осина. Круглые листья хлопали в ладоши на ветру, по веткам скакали ярко-рыжие белки. Одна из них прыгнула Миле на плечо, встала на задние лапки и что-то прострекотала на ушко. Девочка раскинула руки и засмеялась. Громко, заливисто.

И встало солнце! Окунулось в чистую воду, плещущуюся в котле, оттолкнулось от дна, сверкнув, и вновь полетело в синее небо! Присцилла Моран вынула из широкого рукава нож с изогнутой деревянной ручкой. Сверкнуло острое лезвие. Взмах – и в руки ведьме опустилась тяжелая ветка. Старуха поймала ее легко, ловко ободрала ветки, стряхивая с каждой янтарные капли густого сока в кипящий котел.

Зелье сварилось, Моран куском коры зачерпнула его из котла, и Мила выпила. Залпом. Без остатка. Затем окунули в искрящееся солнечными зайчиками варево пучок травы и натерли метлу. Новенькая метла на мгновение вспыхнула золотым светом, и у Агнессы остановилось сердце – как… как же красиво, забери ее черные ведьмы!

– Чирра! – взвизгнула девочка, вскочила на метлу и взмыла над деревьями.

– Хорошее имя для метлы, – довольно кивнула старуха. – Ну, что стоишь? Полетели, Пресци. Мне показалось, или ты только что пожалела о том, что не ведьма, а?

Агнесса ничего не ответила. Вскочила сзади, и они понеслись догонять маленькую колдунью, что только что получила свою первую метлу. Метлу по имени Чирра. «Бывает, проболтаются белки», – вспомнила психолог слова старой ведьмы и улыбнулась, крепче схватившись за мантию Моран, чтобы не упасть на крутом вираже.

Жалеет ли она, что не ведьма? Сегодня – может быть. Чуть-чуть. Наверное. Она не знает. Возможно, об этом и стоит задуматься, но только не сейчас, потому что сейчас…