После того, как более-менее привела Рейсланда Вольсхого в порядок, опустошив браслет Стража Зора. мне довелось еще раз столкнуться с магистром Фэрусом Сэрдоком. Он отобрал браслет и дотащил ожившее тело к стене. Я принесла из гостиной и спальни подушку и пару пледов, на которые сгрузили пребывавшего без сознания Рейсланда Вольсхого. Дотащить такую тушу до лазарета в одиночку магистр был не в состоянии.

О том, что я сделала, что безжалостно убила задержанного, он ничего не сказал. Только в темных серых глазах плескалось нечто похожее на неодобрение. А я вспомнила синяки и ссадины на теле Алиц и успокоилась. Парой мерзавцев меньше — мироздание от этого только выиграет.

Инритэль смерила меня гневным взглядом и плюхнулась на кровать. Ее поведение оставляло желать лучшего: и не скажешь, что принцесса! Одежда и волосы в беспорядке, говорок тоже не высоким стилем с обращением на «Ваше Превосходительство» или «Его Светлость».

Кстати о Его Светлости… Семирского давно не было видно! Раньше он всегда шатался по всей цитадели и никто не мог найти на него управу. А сейчас что? Кот пропал навсегда, и этот жирный рыжий хвостатый проходимец больше никогда не будет носиться под ногами, тырить еду со стола и изгваздывать рискины тапки.

— Лардо, — вдруг заявила Инритэль, поедая леденцы один за другим. — Валла и Дэра. Эти две сочинить пошлую историю рады стараться. А это правда, что ты с Вольсхим в галерее страстно целовалась?

Принцесса повернула голову в мою сторону и пристально смотрела в глаза.

— Конечно! — язвительно ответила я. — Арлазрн шикарный мужчина!

Выпученные голубые глаза стали наградой, как и плеснувшийся в них шок. Она даже коробок с леденцами опрокинула.

— Каким идиотом нужно быть, чтобы поверить, принцесса Инритэль?

Стоило только один раз пройти мимо!.. В тот раз меня даже в галерею не пустили и пришлось тащиться в обход, желая только одного — не уронить тяжеленную книгу. Которую, кстати, ни разу не открыла. Только более старый экземпляр, принадлежавший Арлаэрну Вольсхому.

— Вот и не задавай таких глупых вопросов. Монресу ректору почти сорок, когда мне чуть за двадцать. А Валла и Дэра, если он им так нравится, пускай забирают!

— Бе-5е-бе! Мало ли, вдруг ты извращенка? А слухи, порой, очень правдивые.

Я фыркнула, но ничего не ответила. Сражаться с общественным мнением не было никакого желания. Хватило с меня того, что несколько магистров обратили на меня весьма пристальное внимание и теперь придется сочинять байку о моей истинной гениальности. И как?

— Не злись, а? У сестричек талант придумывать любовные истории! Даже жаль, что они больше ни на что не годны. Лучше скажи, будешь готовиться к вечеринке?

На слове «вечеринка» я встрепенулась. В прошлом году загулы проходили не реже, чем раз в три-четыре дня. С нашествием столичной академии не было организовано ни одного.

— Просто так или в честь праздника?

Мой вопрос проигнорирован не был. Собрав рассыпанные леденцы, Инритэль с чувством и активной жестикуляцией, вдохновленным выражением на лице рассказала о приближавшемся пятисотлетии со дня основания академии. На замечание, что академия сгорела, так и не дожив до крутой даты. Инритэль отмахнулась.

— Ну так что? Идешь? Ире, ну. из ваших, обещал настроить арку перемещений. В Роугшер доберемся за считанные секунды!

Она еще спрашивала! Сарон — на все руки мастер! Если все получится, то я смогу избавиться от Рейсланда Вольсхого раз и навсегда Стоит только выбраться с территории гнезда, и он ни за что и никогда меня не отыщет! По Инритэль, по ее речи сразу было видно, что она не местная. Я уже давно ни от кого не слышала официального названия Роуга.

— Конечно, иду! Когда? — я с сомнением представила, что столичники могли замутить приличную вечеринку, но все равно была согласна пойти. Притом на любую. После тяжелого нервного потрясения и стресса мне нужно было взбодриться.

— Завтра ночью. Магистры искренне верят в нашу абсолютную дисциплинированность и непоколебимость защиты на арке перемещений. Только не выдай нас!

— Нема, как Ург! — отчеканила я, козырнув ладонью.

Инритэль рассмеялась.

— Спать ложись. Угрюмая! Скоро с отработки наши сплетницы придут. Опять жаловаться на жизнь и магистра Риколийта будут. Пожилой. Ворчливый. Донельзя злой. В столице он был еще ничего, особенно когда внучка родилась. Теперь, когда с семьей разлучили, срывается на всех.

— Весело. Может, не зря прогуливаю. А то и мне бы влетело.

— Не боись. Он у некромантов не преподает. Трупов на дух не переносит. Все, спи!

Мы все же еще некоторое время перебрасывались ничего не значащими фразами, болтая без умолку. Слушая Инритэль, мне становилось легче. Мне дышалось легче, чувствуя как постепенно успокаивалась цитадель. Да и о каком сне могла идти речь после таких новостей и обозленных соседок? Как и обещала Инритэль. Валла и Дэра ввалились без пятнадцати одиннадцать— перед самым отбоем — мстительно зажгли свет и, тихо переругиваясь, готовились ко сну.

Уснули они быстро, а ко мне сон ни в какую не шел. Ночью стало еще хуже — кольцо я так и не вернула в Сторожевую Башню. Голос ветра неприятно тревожил слух, ощущение всего и вся живого, находившегося на территории гнезда, раздражало.

Спешно поднявшись и заправив постель, оделась. Нужно было вернуть кольцо на место, иначе я просто-напросто свихнусь! Преодолевая все стены и двери на пути, просто-напросто проходя сквозь них, я быстро добралась до цели. Правда на лестницах было боязно — вдруг провалюсь и упаду вниз?

В круглом помещении-хранилище горели факелы, равномерно освещая комнату. У постамента сидел Рейсланд Вольсхий, привалившись к нему, с закрытыми глазами. При моем появлении его тонкие губы расплылись в улыбке.

— Я-то думал, насколько тебя хватит? Иметь две силы за раз… тяжело.

Его голос изменился — стал немного тише и выше. Каштановые волосы острижены и снова коротки. Лицо разгладилось, даже в уголках глаз и на лбу не осталось морщин. Энергия чужой жизни пошла на пользу его внешности. Помолодел лет на десять-пятнадцать. не меньше.

— Почему молчишь? — фыркнул он и приоткрыл один глаз.

— У меня не было выбора.

В ступоре я смотрела в его черные-черные глаза, не смея ни оторвать взгляда, ни пошевелиться. Он слишком быстро оклемался. Он еще дня четыре должен был пролежать без сознания. Тогда завтрашняя вылазка находилась под большой угрозой. Вот же ж. Угр!

— Не было выбора, — смакуя, повторил Рейсланд Вольсхий. — Какого выбора у тебя не было? Ты не могла не врать? Или не могла не забрать силу моего рода? Нет, не рода. Моего клана!

Лицо — вдруг — исказилось в звериной гримасе. Мгновение — он рядом со мной. Всего в шаге Я резко отступила, оступилась и упала назад.