— У тебя теперь нет выбора. У тебя его не было с тех пор. как впервые переступила черту, попросив убежища у Дэм. Именно тогда, шесть лет назад, ты приняла главное в своей жизни решение.

— Выбор есть всегда!

Не знаю, что нашло на меня. Когда перед тобою чудовище — кричать нельзя. А я крикнула:

— Забудь.

Тихое пожелание, как зимний гром с грозой.

Лицо разгладилось, ушла звериная резкость. Рейсланд Вольсхий бережно взял в ладони руку с кольцом и снял его. Такие по-человечески теплые, немного прохладные руки. Я породила страшного зверя, жаждущего власти. И она у него будет: кто сможет остановить копию Короля-Мертвеца? Точно не я.

Он по-человечески медленно вернулся к постаменту и внес кольцо. Лозы и бутоны ноктюра оплели постамент, как то было до моего прихода. Цветы расцвели глубоким фиолетовым цветом.

— Иди, проспись. Завтра будет тяжелый день.

Не сразу, но вскорости я поспешила покинуть Сторожевую Башню. Аура силы окружала Рейсланда Вольсхого настолько темной, что мне было не то что говорить, дышать тяжело. Глаза сами собой наполнились слезами и горячили щеки. В минуту слабости и страха я совершила непоправимое зло.

Возвращалась в комнату на негнущихся ногах с единственной мыслью в голове — завтра будет последним днем моего пребывания в гнезде. Шесть спокойных безопасных лет пролетели незаметно, но достаточно плодотворно. Если смогу найти какую-нибудь работу в течение месяца, то не загнусь от голода. Кое-какие деньги можно будет позаимствовать у злобных соседок Валлы и Дэры в качестве моральной компенсации за пошлые слухи.

В дверь комнаты въехала лбом, забыв о невозможности ходить сквозь стены. Удобная штука была, скажу! Дверь выбита с грохотом, за которым я чудом уловила странный шум и спешный топот. Скрип кроватей мне уж точно не послышался. Инритэль безмятежно спала. Валла и Дэра отвернулись. Дышали неглубоко и слишком шумно для спокойного сна Дожили…

Стараясь не шуметь, я проверила одежду. Что за дуры? Райкой отравить меня удумали? Райкой баловалась и я по детским годам. Посыпали одежду, и буквально через час ношения все тело покрывалось красными пятнами, которые еще и жутко чесались к тому же. А самое паршивое, райка росла везде, как сорняк. Сколько не выпалывай — без толку. Через неделю растет на прежнем месте.

Второй — и последний — комплект академической формы пришлось выбросить, как и первый. Порезанный и пропитанный неизвестным ядом иглы, его не было смысла ни стирать, ни латать. А я так надеялась на этот, второй. Отпороть академические нашивки и сошел бы за типичную дорожную одежду средненького некроманта. Не судьба!

Следом в мусор полетело любимое яркое зеленое платье и шерстяной свитер, купленный за двадцать шесть льят в прошлом году. Зима была суровая — пришлось раскошелиться. Убью засранок! Попортили одежды на полторы тысячи! Я эту одежду шесть лет собирала! Ночами не спала в поисках заработка.

Прости меня, Сарон. Не даровали Истинные тебе сегодня поспать!

В «мужской» комнате жили трое наших адептов, принятых в академию еще стариком-ректором. Сарон, Кас и Эрж. Чужаков не пустили, хотя стояло еще две свободные койки.

Когда я приблизилась к его шкафу, Сарон уже сидел. По старой привычке, он всегда спал во всеоружии: одетый и с ножом под подушкой, будто его в любой момент могли попытаться убить. Сначала меня это пугало, а потом я решила, что не столо лезть в чужое прошлое и душу.

Сарон невыспавшийся и злой. Раньше он никогда не смотрел на меня так угрюмо — во тьме я не видела его взгляда, но чувствовала. Снова он вернулся к прежнему поведению. Мне казалось, что мы все решили у фонтана.

— Прости, что без предупреждения, — запал ярости в мгновение иссяк. — Они… мало того, что наговорили обо мне гадостей, так еще и вещи райкой посыпали.

— Нашла трагедию, — грубым и низким голосом отозвался Сарон.

И тут я поняла, он — поверил им. Наша академическая братия никогда не сплетничала попусту. Он привык, что мы никогда друг другу не лгали. Никогда.

— Вольсхий две недели отсутствовал. Я выхаживала раненного ребенка, его племянницу. Может, видел? Алицкарти?

Сарон кивнул, почти незаметно.

— У тебя барахла целый шкаф. Мало?

— Уничтожили все. Даже шапку, которую ты подарил мне пять лет назад. На день рождения, помнишь?

— Помню.

Сарон незамедлительно поднялся. В его размеренном шаге я почувствовала угрозу. Опасность. Быть того не могло. Кто угодно, но только не Сарон.

— Ире!

— Не ори, — зашипел на меня парень, вынудив посторониться. — Разбудишь.

Парень кинул мне в руки объемную картонную коробку.

— Этого хватит, а завтра все равно в Роуг. Деньги хоть есть?

В коробке — синий утепленный комбинезон. Как раз на начало осени. Посланник Истинных — не меньше.

— Спасибо.

Поблагодарив, я основательно села на ближайшую пустую кровать. Ткань мягкая с утеплителем на подкладке Сарон присел рядом и склонил мою голову себе на плечо. В ночной тишине было приятно сидеть вот так и ни о чем не беспокоиться. Сарон легко приобнял за талию, чтобы я не скатилась по его острому плечу. Лоб щекотал черный ежик волос на затылке.

Его горячие губы я почувствовала сразу и невольно сравнила с прохладными руками помолодевшего Рейсланда Вольсхого. Удержавшись от того, чтобы помотать головой, ответила, нежно прикоснувшись кончиками пальцев его щеки. Целовать Сарона было приятно. Он такой близкий и бесконечно родной, пускай в той же мере опасный незнакомец. Когда опустилась на спину — опешила и ладонью осторожно отвела лицо Сарона в сторону, опустив большой палец на губы.

— Я вымотана, Ирссс. — прошептала, чмокнув в уголок губ. — Слишком много колдовала в последнее время. И — с усмешкой — меня чуть не убили сегодня. Представляешь?

Сарон моего веселья не разделил.

— Оставайся. Завтра заберешь все. что живо. А чтоб парни не подначивали, Каро тоже заберем. Как раз две свободные кровати стоит.

Пятерым будет тесновато в комнате, но не мне жаловаться. На узкой кровати мы уместились с трудом. Сарон уснул в течение двух-трех минут, я — нет. Под подушкой все также лежал остро заточенный нож. Из какой семьи вышел Сарон? Что-то сделало его параноиком, но оно не смогло убить его душу. Светлый, чистый…

— Давно следовало зажать тебя в каком-нибудь темном углу. — зевнув, прошептал Сарон на ухо. — Я заскучал по тебе, а намеков ты совсем не понимаешь.

Ушла из «мужской» комнаты затемно, чмокнув Сарона в нос. Он попытался удержать, но от легкого поцелуя разомлел и выпустил из объятий.

За окнами золотились лиственные чужеродные насаждения, и выл осенний ветер, а в стенах цитадели теплились шепотки древней магии. Я не слышала всего того, что мне пришлось познать во время краткосрочного объединения магических сил с цитаделью, но я старалась не уделять повышенного внимания всяким мнительным глупостям. И без того тошно: тело понемногу отходило от ранения, но ментальный фон не желал восстанавливаться ни в какую.