То обстоятельство, что в политическом отношении Сицилия представляла собой полный хаос, отнюдь не улучшало общего настроя. Последний законный король умер, и трон захватил норманн по имени Танкред. Новый король был энергичен, но на удивление уродлив, а благодаря злополучному сходству с приматом заслужил обидное прозвище Король-обезьяна. Ко всем проблемам Танкреда примешивалось и его отношение к вдове покойного короля. Та оказалась достаточно недальновидной, чтобы публично поддержать его соперника, после чего он бросил ее в тюрьму. К несчастью для Танкреда, женщина приходилась Ричарду сестрой.

Этот удар по королевскому достоинству был отличным предлогом для новых действий, и Ричард не замедлил им воспользоваться. Помимо братской преданности существовала и более настоятельная потребность – для крестового похода требовалось больше средств[112]. Он отправил к Танкреду гонцов, потребовав вернуть как сестру, так и ее приданое в полном объеме.

У Танкреда и без того было полно проблем, чтобы еще больше злить английского короля, поэтому он без промедления не только выплатил приданое, но и, в знак уважения, добавил некоторую сумму от себя. По идее, такой шаг должен был решить вопрос, но для Ричарда это было лишь начало. Ему понравился климат Сицилии, и он решил превратить остров в свою «базу». Монарх выбрал для себя самое большое здание, какое только смог найти, – греческий монастырь, выгнал оттуда монахов и отдал своим солдатам под гарнизон.

Для сицилийцев, которых рабская покорность их короля перед этими варягами привела в ужас, зрелище подвергшихся столь дурному обращению «слуг божьих» переполнило чашу терпения. Граждане вооружились кто чем мог и устремились к особняку Ричарда.

Контрнаступление было безжалостным. Ричард приказал своим людям сжечь в гавани все сицилийские корабли, чтобы толпа не могла бежать, а затем велел сровнять город с землей. Единственным, что пощадили в Мессине, был величественный дворец в центре, где в панике забаррикадировался Филипп II.

Когда все закончилось, Ричард согнал всех, кому удалось выжить, и заставил построить внушительную деревянную крепость. А дабы убедиться, что все усвоили урок, назвал ее Матагрифоне, или «Греко-бор».

Самым невероятным образом это хамское поведение не вызвало даже намека на протест со стороны Танкреда. Злополучный сицилийский король знал, что настоящим врагом по отношению к нему выступала Священная Римская империя, и поэтому был полон решимости сохранить в лице Ричарда союзника, как бы тот ни оскорблял его своим поведением[113]. Вместо того чтобы послать сицилийскую армию, он отправил Ричарду огромную сумму золотом и пригласил провести на Сицилии весь остаток зимы.

Помимо прочего, реализации целей Танкреда способствовало и ухудшение отношений между Ричардом и Филиппом. За все время пребывания на Сицилии французский король постоянно выступал в роли раздражителя. Каждый раз, когда послы Танкреда являлись к Ричарду с дарами, за ними неизменно следовали люди Филиппа, требуя отдавать ему половину. Кризис наступил, когда Филипп, большую часть времени дрожавший от страха в своей спальне, посчитал нужным затребовать половину всего, что Ричард награбил в Мессине. В целях поддержания мира Ричирд отдал ему треть, но после этого они практически перестали разговаривать.

Сложившаяся ядовитая атмосфера стала той самой лазейкой, в которой так нуждался Танкред. После очередного раунда даров Ричард официально признал Танкреда королем и скрепил их новый союз, подписав брачный контракт между своим четырехлетним сыном и дочерью Танкреда, которая на тот момент была подростком. В знак дружбы между ними Ричард подарил брату-королю меч, утверждая, что это Экскалибур[114] – хотя и без особой уверенности.

Все это представляло собой «пощечину» Филиппу, который упорно отказывался признавать Танкреда королем. Дабы еще раз повернуть нож в ране, Ричард разорвал собственную помолвку. В безнадежной попытке сохранить между двумя королевствами мир, его в двенадцать лет обручили со старшей сестрой Филиппа. Но теперь его мать, недавно вновь обретшая свободу, написала, что нашла более подходящую кандидатуру. Более того, Алиенора, прихватив ее с собой, уже ехала на Сицилию.

Филипп хоть и пришел в ярость, но сделать ничего не смог. Два короля встретились, дабы разрядить атмосферу, но единственным результатом их разговора стал лишь официальный разрыв помолвки. Как только весенняя погода стала благоприятствовать морскому путешествию в Левант, Филипп отплыл – без всякой охоты. Ричард дождался прибытия новой невесты и две недели спустя тоже отправился в путь.

Для Филиппа морской переход прошел по обыкновению гладко, в то время как Ричарду то и дело приходилось преодолевать шторм за штормом. У острова Кипр неистовая буря раскидала флот в разные стороны, выбросив немало кораблей на каменистый берег. В то время его контролировал мятежный византийский император Исаак Комнин, тут же воспользовавшийся возможностью разграбить потерпевшие крушение суда, а моряков бросить за решетку[115].

Ричарда это не обрадовало. Он перегруппировал флот и штурмом взял главный кипрский порт, рассеяв немногочисленных местных жителей, оказавшихся достаточно храбрыми для оказания сопротивления. Перепуганный Исаак Комнин сдался при условии, что его не закуют в железо, поэтому честный Ричард велел своему кузнецу выковать серебряные кандалы и заточил византийца в темницу.

Ричард тут же осознал всю ценность неожиданного завоевания. Кипр можно было легко укрепить, он был богат и удобно располагался вблизи Палестины. Иными словами, остров представлял собой отличный трамплин для вторжения в Левант.

Филиппу II, без проблем пересекшему Средиземное море в его восточной части, такая удача даже не снилась. По прибытии он нашел остатки армии Иерусалимского королевства, пытавшиеся осадить Акко, но увы – куда бы он ни поворачивался, все напоминало ему о том, что как солдат он никуда не годится. Появление французов не оказало на осаду ровным счетом никакого влияния, а то обстоятельство, что все, затаив дыхание, предвкушали прибытие Ричарда Львиное Сердце, его страшно бесило.

Раздражение усилилось еще больше, когда английский король, по обыкновению, обставил свой выход на сцену с большой помпой. Отплыв в начале июня в Акко, Ричард столкнулся с огромным турецким флотом, который перевозил подкрепление для местного гарнизона. Застигнутые врасплох, вражеские моряки предоставили ему возможность потопить все корабли, что нанесло боевому духу Акко сокрушительный удар. Через месяц город сдался, не выдвинув никаких условий. В обмен на жизнь защитников его гарнизона Саладина заставили вернуть Крест Господень, заплатить огромный выкуп и выпустить из тюрем всех узников-христиан. От прибытия Ричарда Львиное Сердце ждали многого, но он каким-то чудом умудрился превзойти даже самые смелые ожидания[116].