– То есть, встретив охранителей, ты попросил их вернуть тебе память? Тебе настолько нравятся плачущие и кричащие женщины? – с отвращением спросил Сай. – Мы оба понимаем, что ты… Что звериная похоть…

Сайрен не мог найти подходящих слов. Он, как никто другой, знал, что с оборотнями делает гон. Он знал, что никто не способен ни остановить вошедшего в раж зверя до, ни простить его после. Увы, жители Серого Дола носят в себе собственный Ад, который иногда прорывается наружу.

– Я хотел рассказать ей. Честно рассказать и попросить не возвращать воспоминания. – Илуор запрокинул голову и посмотрел вверх. – Не потому, что я боюсь отвечать за свои действия. А потому, что для юной девушки такие воспоминания – непосильная ноша.

– Не могу сказать, что понимаю ход твоих мыслей, – Сайрен пожал плечами, – но звучит приемлемо.

– Я не был груб, Сай. С ней я остался человеком.

– Врешь, – выдохнул тин Шторм. – Это невозможно.

– Это факт. Она была напугана, – Илуор сжал кулаки, – в комнате была какая-то дрянь, не то артефакт, не то еще что-то. Эта вещь действовала и на меня, и на нее.

– Успокаивало? – Оборотень вытащил еще одну сигарету.

– Как же, – нид Энтан передернул плечами, – напротив, усиливало плотское влечение в десятки раз. Я должен был сойти с ума, но ее запах, сладкий цветочный аромат – я остался человеком. Больше того, зверь сам уступил место человеческому сознанию. Потому что она была напугана. Если бы не артефакт, Сай, я бы смог отпустить ее. Взять гон под контроль. И тогда все могло быть иначе.

– Ты бы не сделал ее своей? – провокационно спросил Сайрен.

– Я бы ушел, чтобы никогда не вернуться. – Оборотень повернулся к другу и забрал из его пальцев тлеющую сигарету. – Ша-раарти и то-соэлен счастливы только вместе. Знаешь эту фразу?

– Все знают.

– И неправильно понимают, – нид Энтан криво ухмыльнулся, – «счастливы вместе» все привыкли понимать так, будто по раздельности мы несчастны. На деле же это значит, что счастливы должны быть оба. Одновременно.

– Ты можешь…

– Ничего не могу. Встреть я ее раньше – были возможны варианты. В конце концов, на корону из сплетенных рогов были и иные претенденты.

– Если хочешь, то я…

– То ты мог бы заняться ти-Риэлом. Утром мы прибудем в дом целителя за моей ша-раарти. К этому моменту мне нужны подробные и адекватные документы, где будет четко сказано, кто, когда и как научил ти-Риэла изменять человеческую память. Матрица заклятья должна быть приложена. Как и официальные извинения Серого Дола.

– А самого ти-Риэла приложить к заявлению? – деловито уточнил Сайрен.

– Ти-Риэл оборотень, и казнить его будут оборотни, – жестко произнес нид Энтан. – Когда вернемся в Серый Дол, я сделаю это сам.

– Ты не можешь, Арена стирает все грехи, – напомнил тин Шторм. – Ты должен был убить его там.

– Могу и сделаю, – жестко произнес Илуор. – Если я поступлю недостойно – меня убьет корона. До тех пор все мои действия априори правильные.

Сайрен внимательно посмотрел на друга и уважительно кивнул:

– Правильно, пусть наша жизнь будет яркой, запоминающейся и короткой. Мне нравится. Только, когда будешь убивать ти-Риэла, свою ша-раарти не зови смотреть. Она не волчица, не оценит.

– Я не дурак, Сай.

Тин Шторм пожал плечами и легко перекинулся в оборотня. До утра оставалось не так много времени, а работы был непочатый край. Но это гораздо лучше, чем самый близкий, единственный друг, погружающийся в болото из смеси традиций и «я-должен-сделать-как-лучше». Увы, тин Шторм знал, что «как лучше» никогда не получается. Вот вообще никогда.

Арфель Льефф

За завтраком Арфель была бледна и не съела ни единого кусочка. Кое-как впихнула в себя переслащенный чай и попросила завернуть с собой несколько булочек с корицей. Под укоряющими взглядами ей стало стыдно, но аппетит все равно не пришел. Каэль коснулась ее руки и ободряюще улыбнулась:

– Подстрелю для тебя зайца.

– Я приказал собрать нам несколько корзин с провиантом, – одновременно сказал Ричард. – Все будет хорошо. Обязательно.

Госпожа Льефф только кивнула, ей было необходимо это насквозь фальшивое заверение. Ей нужно слышать, что все будет хорошо, нужно, даже необходимо ощущать поддержку.

– Разумеется, все будет хорошо, – хмыкнула Эзра и отставила в сторону опустевшую чашку. – Серебряный врачеватель – это вам не кот нагадил. Я еду с вами.

– Как?! – поразилась Арфель.

– Положение семь, подпункт двенадцать Устава Серебряных Врачевателей, – ухмыльнулась Эзра. – Я имею право инспектировать работу любого имперского целителя. Прости, Ричард, но я сомневаюсь в твоих способностях.

И она весело подмигнула целителю, после чего добавила:

– Хотя ты, конечно, можешь обжаловать мое решение.

– Ну что ты, что ты, – хмыкнул господин Дэррик, – я и сам сомневаюсь. Я ж никогда не видел беременных женщин.

На последней фразе он не сдержал смешок, а Арфель расслабленно откинулась на спинку стула. Сразу как-то и есть захотелось. Нет, на самом деле госпожа Льефф понимала, что Эзра, скорее всего, следует в Серый Дол по своим собственным причинам. Но все же с ней было спокойней.

– Погоди, а ты не боишься, что… – Каэль пощелкала пальцами, подыскивая слово, и в итоге обтекаемо продолжила: – Что оборотни могут захотеть от тебя чего-нибудь неподобающего?

Врачевательница вытащила из-за пазухи свой серебряный диск и криво усмехнулась:

– Изначально я решила стать не просто целителем, а серебряным врачевателем именно ради иммунитета к большинству законов и соглашений. Серебряную никто не может согласить. Как и жен и незамужних дочерей серебряных врачевателей. Удивительно, да? Императрицу можно, а меня – нельзя.

Арфель внимательно посмотрела на Эзру и не стала задавать глупых вопросов о том, почему она была столь упряма и решительна на этом тернистом пути. Серебряный врачеватель женского пола – это очень, очень необычно для Империи. И очень знаково – кто знает, что ей пришлось сделать для достижения цели?

– А я пыталась выбить себе право именоваться боевым магом только для того, – вдруг сказала Каэль, – чтобы иметь возможность защищать себя самостоятельно. Хочешь согласить меня? Победи на дуэли и соглашай мое полумертвое бесчувственное тело.

За столом воцарилась тишина. Арфель почувствовала себя неуютно, ей нечего было сказать на такие откровения. О желании Каэль защищать себя она знала, вернее, догадывалась. Леди Эзра… По врачевательнице было сложно судить о возрасте, так что леди могла пережить многое. Или наблюдать многое – Арфель хватило простых наблюдений, чтобы навсегда отказаться от идеи выйти замуж.

Леди Эзра встала, долила себе чай и пододвинула к Арфель блюдо с булочками: