с разными травмами. Он вправлял вывихи после неудачных спортивных экспериментов, зашивал раны, оставленные по неосторожности или во время драк, купировал сердечные приступы и собирал кости по кусочкам после аварий и катастроф. То, что могло убить одного человека на месте, в другой ситуации оказывалось для него решаемой за несколько часов проблемой, и он не переставал удивляться, как много во всем этом значила случайность.

Если бы лежавший сейчас в палате мужчина не повернул голову во время драки, нож задел бы сонную артерию и все было бы кончено. Вместо этого лезвие прошло насквозь, оставив рану под глазом и пройдя чуть в стороне от шейных позвонков, так что из-под кожи торчал кончик. Мужчина уверял Матвея, что пьяного бережет Бог, хотя ему предстояло долгое восстановление, но сильнее всего врача удивило другое. Пациент очень хотел сохранить на память сломанный нож, который извлекли из его лица.

– Жаль, – прокомментировал Глеб, когда Матвей рассказал об этом в ординаторской. – Он стал бы венцом нашей весенне-летней коллекции гвоздей, батареек и лампочек.

– Что он собрался с ним делать? – спросила пожилая медсестра. Она занимала пост в приемном покое уже почти сорок лет, за что получила от врачей ласковое прозвище Бабушка, но не переставала удивляться человеческой фантазии.

– Сказал, повесит в раму и на стену. Чтобы все боялись.

– А неплохая мысль. Авось сочтут его бессмертным, и больше с ним никто не станет драться, – заметила операционная медсестра Ева.

Матвей задумчиво усмехнулся себе под нос. Бессмертных людей на свете не бывает, есть только поразительно везучие. Исключение он знал лишь одно.

– Не расстраивайся, Матвей, – шутливо успокоил его Глеб. – В другой раз достанешь нам меч, чтобы повесить на стену. Забери себе утешительный приз.

Он повел рукой в сторону фикуса у стены, рядом с которым стоял пластиковый поддон, уставленный горшками с цветами. Пациентка-садовод навестила отделение несколько дней назад и привезла в подарок врачам и медсестрам огромный контейнер сладких пирожков, букет георгинов и несколько декоративных роз, которые выращивала сама. Некоторые уже разобрали цветы по домам, шутя, что обычно в добрые руки отдают котят или щенков, но несколько еще оставались. Бабушка предлагала сделать розы талисманами отдела.

– Приз сразу умрет – ничего сложнее суккулентов я не покупаю. В детстве у меня засыхали даже кактусы.

– Ничего не умрет! С людьми ты как-то справляешься – с цветком будет вообще раз плюнуть. Когда я был на быстрых свиданиях, – начал Глеб, – то узнал, что для некоторых девушек это и правда важно. Я уже подарил одной розу на прошлом свидании и заработал еще одно.

– Неужели в приложениях для знакомств стало так плохо? – спросила кардиолог, встретившая своего мужа именно там.

– Приложения! – Обсуждать интересные онлайн-знакомства Глеб просто обожал. – Сейчас я тебе расскажу, кто еще мне там вчера писал…

Матвей покачал головой, в очередной раз удивляясь активности коллеги в личной жизни. Откуда у него было столько энергии на общение с кучей абсолютных незнакомцев сразу…

– В детстве мальчишкам вообще не до кактусов, – заметила Бабушка, возвращая его к прежней теме. – Никогда не поздно открыть для себя новое хобби. И дома должно быть много растений.

Маленькая старушка ласково потерла его плечо, глядя снизу вверх. Ее макушка находилась на уровне его груди. В свое время она была первой в коллективе института, кто нашел подход к молчаливому интерну Рокотову, и с тех пор продолжала заботиться о нем в своей мягкой и ненавязчивой манере. Она поддержала его после операции, когда он впервые потерял пациента, она же привела его в чувство после смерти обоих родителей, не дав утонуть в собственном горе, и вернула на работу. Своих бабушек и дедушек Матвей почти не помнил и, как и все его коллеги, был очень благодарен ей за заботу. Если бы однажды он нашел в себе силы рассказать о Фаине и бале на том свете, то первым делом пошел бы к ней.

Он верил, что одного неувядающего красного цветка для его квартиры было достаточно, но в то же время становилось любопытно, что скажет о новом «жителе» Фаина. За ту неделю, что она жила с ним, он успел заметить ее интерес к коллекции суккулентов у него на подоконнике, как и то, что она любила гладить их твердые лепестки пальцами, забравшись с ногами на диван. Матвей знал, что некоторые люди верят, что у цветов есть чувства, и девушка подтвердила, что это так. Они лишь были проще, чем у людей.

– Фаина, у меня сюрприз, – сообщил он, заходя в квартиру.

На диване никого не было, но, прежде чем он успел забеспокоиться, Фаина вышла из-за кухонного шкафа, держа в руке чашку с чаем. Сегодня на ней был синий брючный костюм, воротник и рукава пиджака украшала изящная серебряная вышивка. Матвей ничего не понимал в моде, но догадывался, что это был очередной плод работы какого-то покойного дизайнера. В чувстве стиля Фаине было не отказать, и подобные элегантные вещи ей очень шли. Она всегда вела себя так, словно в ее прекрасном облике не было ничего удивительного, но Матвей так и не смог убедить в этом самого себя.

– Привет. Что за сюрприз? – спросила она, поднося к губам чашку.

Он моргнул, осознав, что слишком долго стоит и молча смотрит на нее, и наконец вспомнил о пакете с шиповником.

– Пациентка передала подарок. Я решил принести его домой.

При виде цветка Фаина вдруг просияла, и Матвей тоже не удержался от улыбки, тронутый ее искренней радостью. Поставив чашку на стол, она забрала у него горшок и осторожно понесла к подоконнику, чтобы найти для него место. Сняв кроссовки и поставив рюкзак на тумбу, Матвей последовал за ней.

– Ему будет очень хорошо в этой комнате, – оживленно заметила Фаина. – Роза любит свет. Только горшок не подходит.

– Почему? Треснул? – нахмурился Матвей.

– Нет. Он темный, и в жару корни могут перегреваться. Нужно прикрыть его листом бумаги. Можно взять у тебя со стола?

Он удивленно кивнул. Фаина сложила листок и поставила перед горшком, убедившись, что все его стороны, на которые днем падает свет, были прикрыты. Длинные волосы падали ей на лицо, и она нетерпеливо качнула головой, заставив их собраться в пучок на макушке.

– Вот так. А поливать его лучше водой комнатной температуры.

– Постараюсь не забыть, – тихо сказал Матвей, не отрываясь от ее изящного профиля. Хотя ему нравилось, когда каштановые волны обрамляли ее лицо, так ее глаза казались больше и ярче. Фаина с любопытством рассматривала маленькие лепестки, опершись руками о спинку дивана. В ее царстве тоже