Матвей, приказывая врачу внутри себя не зацикливаться на словах «тысяча лет» и том, что они могли значить с точки зрения потенциала памяти и работы мозга. – Но если вдруг вспомнишь, а меня не будет рядом… не исчезай раньше времени, ладно? Я хотел бы узнать правду. Ты ведь сейчас вроде как моя пациентка.

Фаина примирительно кивнула, и тяжесть в его груди стала легче. Он сделал чай им обоим, затем выбрал еду на ужин и возобновил чтение. Молчание между ними не казалось напряженным: каждый был погружен в мысли обо всем, что успело случиться за сегодняшний день – самый обычный день посреди недели, когда Смерть открыла свое имя человеку, который решил, что поможет ей.

Следующие несколько дней Матвей провел, внимательно наблюдая за состоянием своей гостьи. Фаина практически не вставала с дивана, не снимала с плеч пледа, не спала и отказывалась от еды, зато охотно пила приготовленный Матвеем травяной чай несколько раз в сутки. Она призналась, что все еще чувствовала сильную слабость, но не жаловалась на озноб или жар. Ее сердце не билось, поэтому измерить давление Матвей не мог, но, по крайней мере, ее дыхание было ровным, а цвет кожи не менялся. Источник ее недомогания скрывался в потерянных воспоминаниях. Он регулярно проверял прогноз погоды на случай, если снова должна была случиться гроза; его очень беспокоило, как в этот раз на нее отреагирует Фаина, и в то же время было любопытно, не вспомнит ли она что-то новое. На третий день, едва за окном стало пасмурно согласно прогнозу, Матвей сдвинул занавески и подошел к дивану, держа в руках ноутбук с едва начатой статьей.

– Не возражаешь? – непринужденно спросил он, кивнув на свободное место в ногах у свернувшейся в клубок Фаины. Она молча покачала головой, и по ответному взгляду Матвей понял две вещи: ему не удалось провести ее, и Фаина была тронута его беспокойством.

Когда раздались первые раскаты грома, он посмотрел ей в лицо и обнаружил, что она крепко зажмурилась, уткнувшись лицом в плед и прижав к груди колени.

– Фаина, – мягко позвал он. – Если тебе что-то нужно, пожалуйста, скажи, и я постараюсь помочь. Я здесь, рядом с тобой. Я никуда не уйду.

Он не решался прикасаться к ней без ее согласия, хотя на ум сразу пришло воспоминание об их объятии несколько дней назад.

– Спасибо, Матвей, – последовал тихий ответ. – Этого мне достаточно.

Новые воспоминания у нее не появились – лишь боль от старых снова напомнила о себе. Тем не менее эту грозу Фаина, по ее собственному признанию, перенесла легче, чем первую. Возможно, дело было в том, что в ее поле зрения так и не попали молнии. Она не благодарила Матвея вслух, но ее взгляд был достаточно выразительным.

Матвей решился ненадолго оставить ее лишь в последний день перед выходом на работу, убедившись, что, по прогнозам, дождливые дни наконец остались позади. Его отпуск прошел продуктивно. Информация для статьи об органосохраняющих операциях при сложных опухолях в органах брюшной полости, которую он писал в соавторстве с врачами других больниц, была собрана и проанализирована. Состояние Фаины оставалось стабильным, и он успел прочитать несколько исследований на тему страха перед громом и молниями. Лекарства в ее случае были бесполезны, а что до психотерапии – всех покойных авторов основных психологических теорий и множество их последователей она знала лично, и это никак не помогало. Однако, по ее собственному признанию, говорить с Матвеем ей было приятно и легко. Возможно, чем больше она будет обращаться к прошлому, тем легче ей все-таки будет добраться до собственных потерянных воспоминаний. Проблема заключалась в том, что он понятия не имел, на какой теме нужно было сосредоточиться. До тех пор пока она не решит оставить его, придется экспериментировать, и это точно будет самым уникальным исследованием в его жизни.

– Дождя сегодня не будет, – сообщил Матвей, сверяясь с телефоном, – и, судя по всему, на следующей неделе тоже. У меня на этот вечер запланирована тренировка в спортзале. Всего на пару часов, и он совсем недалеко. Как считаешь, ты сможешь немного побыть одна?

– Считаю, что да, – сказала Фаина, садясь на диване. – И я помню, что завтра тебе нужно на работу. Я могу налить себе чай?

– Пей сколько хочешь. Скажи спасибо одному бухгалтеру. – Матвей не сдержал усмешки, когда добавил: – Можешь почитать книги, пока меня не будет. А пульт от телевизора на подоконнике, если вдруг станет слишком тихо. Полагаю, ты знаешь, как им пользоваться.

Фаина в ответ подняла бровь.

– Изобретатели всегда очень разговорчивые, так что знаю. Для меня время идет по-своему, Матвей, и я не знаю скуки.

Два часа в спортзале пролетели как один миг, но Матвей возвращался домой уже в сумерках. Воздух был прохладным и свежим, и он вдыхал его полной грудью, пытаясь упорядочить в голове информацию из разговора с Фаиной. За последние дни он узнал о своей семейной истории и мире в целом больше, чем за последние несколько лет – если не считать Бала любви, – и часть его гадала, согласится ли она рассказать еще больше.

То, что он чувствовал к Фаине, пугало и одновременно восхищало. Пусть она и оставалась самой необыкновенной девушкой, которую он когда-либо встречал, забыть о том, кем еще она была, не представлялось возможным. Сам факт ее существования был чудом, объемы памяти – пугающе бесконечны. Она могла открывать ему тайны мироздания, ничего не опасаясь, ведь он никак не смог бы доказать, откуда их узнал. Раскрой он ее секреты, одни считали бы его сумасшедшим, другие – очередным эзотериком-самозванцем. В то же время ей важно было знать, что он не предаст ее доверие. Она даже постаралась завязать с ним разговор в то первое утро, пусть и не совсем изящно. Человеческое удивительным образом сочеталось в Фаине с мистическим, и Матвей предчувствовал, что их новая встреча сулила ему еще немало сюрпризов.

«Оно тебе надо? – спросил скептический внутренний голос, который было невозможно игнорировать. – Как ты всегда говорил? Вне операционной одному лучше. Она вполне могла опять исчезнуть, а ты снова будешь сидеть и смотреть на полную луну, вспоминая Бал и каково было танцевать с ней».

Он попросил ее этого не делать. Он сделал все что мог. И, если сейчас его квартира будет пуста, ему останется только смириться.

Матвей открыл входную дверь. Фаина сидела на прежнем месте, и, увидев ее улыбку, он почувствовал нечто большее, чем простое облегчение.

Глава 5

За годы работы в отделении неотложной хирургии Матвею приходилось сталкиваться