Мартин с Ронни переглянулись. Ронни был немного удивлен, а вот Мартину размышления орка были понятны.

– Хорошо, Бурраш, иди и так все и сделай.

Орк поправил ранец, меч на ремне и пошел в деревню, а Мартин с Ронни сели под дерево – отдохнуть в надежде на скорый завтрак.

Орк быстро спустился с возвышенности и двинулся вдоль заборов, чтобы его не было видно. Однако собаки почувствовали чужого и провожали его хриплым лаем, отчего было нетрудно проследить маршрут орка.

– Ну вот, кажется, он пришел, – сказал Ронни, из-под руки глядя на деревню.

– Где? – спросил Мартин.

– А вон, дом под большой грушей.

– Это груша разве?

– А разве нет?

С улицы орк заходить не стал и постучал в ворота черного хода, через который завозили дрова и вывозили навоз на огород, который находился за пределами деревни.

Первой на стук отозвалась хозяйская собака, но вскоре хозяин и сам вышел из коровника и, прикрикнув на нее, подошел к забору.

– Кто там? – спросил он.

– Должник твой, – ответил орк.

– Какой такой должник?

Хозяин подтащил к забору короткую лесенку и, взобравшись на нее, выглянул из-за забора.

– Ты?! – поразился он и едва не упал, схватившись за край забора.

– Я, – подтвердил орк. – Долг принес. Брал два денима, обещал принести три и вот принес.

Бурраш подбросил на широкой ладони три монеты.

– Да какой ты должник, ты – грабитель! Я вот сейчас мужиков позову!.. – пригрозил хозяин, правда, без особого напора.

– А я убегу, и не видать тебе трех денимов.

– Я тебе ворота не открою, ты опять ограбишь.

– Не открывай, вот возьми сначала долг… – орк подошел к забору и двумя пальцами подал монеты.

– Ишь, лапищи у тебя, – продолжал ворчать мужик и быстро выхватил монеты. Затем повертел их, удостоверяясь, что чеканка правильная и никакого обмана нет. – Ну ладно, принес долг, и хорошо. И иди себе с миром.

– Подожди…

– Чего еще? – насторожился мужик.

– Мне бы сыру купить и хлебца.

– Купить? – уточнил мужик.

– Купить. Сколько дашь сыра и хлеба за два денима?

Бурраш показал хозяину подворья еще две монеты.

Тот подумал, почесал в затылке и сказал:

– Дам фунт жирного сыра и свежий каравай. Горячий еще, жена до света вставала и в печь ставила.

– Дай лучше полтора фунта сыра, а хлеб можно вчерашний.

– Ну… – хозяин снова поскреб в затылке. – Ладно, только хлеб тот на столе побывал и порезали его на краюхи.

– Не страшно, давай неси, я здесь подожду.

– Ты с кем там болтаешь, старый?! – послышался недовольный женский голос. – Я тебе сказала, воду бычку принеси, а ты куда подевался? С кем болтаешь?!

– Сейчас, подожди… – отмахнулся мужик и исчез. – Чего разоралась, как на базаре? С человеком я говорил, с путником.

– Какие путники с утра пораньше?

– Знакомец мой деньгу занимал, вот вернул с ростом.

– Это когда ты кому деньгу давал взаймы, что-то я не помню?

– Ай, отстань, – сказал мужик, и было слышно, как он затопал по крыльцу в дом. Хлопнула дверь, и стало слышно лишь, как по двору ходит женщина, продолжая делать какую-то работу и одновременно бурчать про непутевого мужа.

Орк вздохнул. Может, не такая уж спокойная и красивая эта оседлая жизнь в Красных Холмах?

По крыльцу снова протопали сапоги, и опять жена хозяина не удержалась от замечания:

– Ты куда сыр-то попер? Куда, я тебя спрашиваю?!

Мужик взобрался на лесенку и, недовольно сопя, протянул орку продукты, тот отдал два денима.

– Нелегко приходится, да? – улыбнулся Бурраш.

– Ой, – мужик отмахнулся. – Иногда прям хоть из дому беги, честное слово.

– Подожди, у меня к тебе еще вопрос… – сказал орк, убирая продукты в ранец.

– Какой вопрос?

– У вас тут по лесу никакой нечисти не бывает?

– Что ты, что ты? – замахал мужик и стал оглядываться.

– Ага, значит, бывает, – понял орк, закидывая ранец на плечи. – Морлинги, что ли?

– Да, – выдавил мужик. – По ночам к речке даже и не подходи. Мы детям и к колодцам подходить запрещаем.

– А к колодцам почему?

– Дык, сосед разок опустил ведро, а обратно – никак, он заглянул, а там рожа синяя щерится и когтями ведро держит… Вот такие дела… Ну все, пошел я, а то баба моя сейчас начнет доски на щепу распускать.

Когда орк вернулся, Мартин с Ронни все так же сидели под деревом и были удивлены тем, как быстро он вернулся.

– Что, уже и жратвы достал? – спросил Мартин, поднимаясь.

– А как без жратвы возвращаться? Без жратвы нам нельзя, – сказал орк, снимая ранец.

– Ну ты хват, Бурраш! – похвалил его Ронни, вставая рядом и глядя, что за гостиницы тот принес.

– А чего там рассусоливать? Долг отдал, за сыр немного поторговался, и все дела. Вот, Мартин, возьми сдачу.

– Оставь у себя, может, еще когда пойдешь на промысел.

Сыр с хлебом съели быстро, но все остались сыты – продуктов хватило как раз. Потом Мартин с Ронни уснули под деревом, а орк остался караулить, принявшись расхаживать между рябинами.

На холме он чувствовал себя в порядке, не то что в чаще, а особенно возле воды. А еще он проникся толикой уважения к морским морлингам, которые не чурались открытого боя по сравнению с речными. Эти были просто змеи какие-то, а вспомнив, как распался на прыгающие куски один из этих уродов, орк даже повел плечами и сплюнул в сторону.

– Вот же гадость какая, – обронил он вполголоса и, подняв голову, подумал, что, когда созреет рябина, а листья по осени опадут, весь холм будет красный. И соседний тоже, и тот – на другой стороне деревни.

– Так вот почему Красные Холмы… – сказал он себе и улыбнулся, решив поделиться этим со своими товарищами.

Так он расхаживал в задумчивости около трех часов, и за это время Мартин с Ронни выспались, а он, напротив, был готов залечь под куст часа на четыре. Но тут у старого колодца, куда орк поглядывал время от времени, стало заметно какое-то движение.

– Смена, подъем! – скомандовал орк, и Мартин с Ронни стали потягиваться.

– Ох, выспались! – сказал Мартин, садясь, и принялся растирать щеку, на которой отпечатался рисунок из трав, на которых он спал. А Ронни вскочил и, отбежав к кусту, начал отливать.