Ангельски прекрасное лицо излучало свет. И не запоминалось. Только и выхватывал взгляд, что яркие чернильно-черные глаза с багровым огнем на донышке, длинные ресницы, безупречной формы тонкие губы.

Мужчина. Призрак. Тень. Кем  он был? Его ладонь легла на рану, припечатывая меня к ледяному полу ещё сильнее. Где-то на грани сознания рычал лорд Сейлир, шипела змейка. А сияющий свет склонился надо мной, надавливая пальцами на алую полосу и вырывая стон.

– Не нравится, дева? Жить хочешь? – Меня осмотрели, как породистую лошадь. – И что ты готова заплатить? Все?

Казалось, ему не нужны мои ответы – он и так их знает.

Вот издевательски искривился рот.

– А все – это что? Жизни твоих друзей?  – Перед моими глазами мелькнуло окаменевшее навеки лицо Лейорна. Тень Ринки. Погребенные во тьме горы драконы.

Нет-нет-нет!

– Может – это жизнь того, кто втравил тебя  в это одним своим существованием?  – Лицо лорда Сейлира казалось потухшим – как будто все силы вытянули. Опустошенным, равнодушным, бессильным. Я никогда не желала бы ему ничего подобного!

– Что, снова нет? –  Делано удивился златовласый. – Тогда что же ты готова отдать за жизнь? Почему людишки всегда много обещают – но никогда не стремятся свои обещания выполнять, а?

Окровавленный коготь прижался к нежным губам, пачкая их. Словно забавляясь, златовласый облизнулся.

Весь  мой мир сузился до ледяной руки на ране и вопросу «что ему предложить?».

«За жизнь платят жизнью. Своей или враговс-сс. Врагивсс вкус-сные», – доверительно сообщила мне чешуйчатая поганка.

– Как насчет могущественных магов, которые стремятся уничтожить таких, как вы? Или ваших детей? – Подумала я громко, глядя в пугающие глаза. – И то единственное, что я могу предложить, не ставя под угрозу жизни близких – это лишь моя верность, но едва ли она нужна вам»…

«С-судьбас-ссс», – рассмеялась нахлебница-пипетка в моей голове.

Ярче тысячи солнц вспыхнуло золото в глазах дивного чудища напротив меня.

– Тогда прими меня. Сделку сутью своей закрепляю. – Эхом покатившихся с горы камней раздался звонкий переливающийся голос. – Да будет так! Так… ак… аха-ха-ах… – расхохоталось непонятно откуда взявшееся эхо.

А золотой лорд вдруг рассыпался на тысячи мельчайших брызг – и это диковинно-пугающая волна обрушилась на меня, погребая под собой.

Далекая свеча вспыхнула прямо напротив меня ярче золота, озарив тьму.

Испытание... завершилось.

Замок Адонит. Резиденция Великого Лорда Моршерра Черная Длань.

По темному камню стены поползла трещина. Пол задрожал, посыпалась пыль, заметались тени. Да и кому было остановить вторженца, кроме  родовой магии хозяина этого места? Ни одна тень не пошла бы против Владыки тварей, Верховного лорда энергатов Сейлира Кастелла Иллдрэггона!

Хозяин же этого дивного замка закинул ногу на ногу, откинулся на спинку трона и задумчиво сделал глоток, чуть взболтав содержимое бокала. Редкий налатский хрусталь, который производили в сидах добровольные пленники дивных фэйри, тускло блеснул в свете утреннего солнца.

Ранний рассвет…

– Я тебя убью, Мор, – пугающе прошипела тень, метнувшись к нему с другого конца  зала.

Впрочем, это не помешало Палачу поставить бокал на подлокотник и стремительно выхватить узкий тонкий клинок, напоминающий жало.

– Серьезно, Сэй? – С веселым удивлением спрашивает Палач, легко спрыгивая с возвышения и оказываясь внизу, в зале.

Скрежет клинка о клинок. Едва слышный тихий звон. Тьма вырывается черными лентами, кружит водоворотом вокруг столкнувшихся  мужчин. Сейлир чувствует лишь ярость. Не веселую злость, которая заставляет смеяться над противником, снисходительно отмеривая, сколько ему там ещё  осталось топтать землю. Нет. Всепоглощающее почти желание наброситься, уничтожить, отправить навеки назад во тьму, откуда эта тварь выбралась!

Подавляемая годами злость на то, что кто-то смеет указывать ему, контролировать его действия, осуждать его решения вырвалась наружу благодаря, казалось бы, почти незначительному  толчку. Одной маленькой детальке. Винтику. Малозначительной по меркам почти бессмертных энергатов проблемы.

Девчонка. Он посмел забрать его возможную пару. Плевать на то, что Сейлир сам не желал иметь спутницу жизни. Сердце  энергата? Скорее – душа. Чувства – настоящие, полноценные, заставляющие смертных кидаться в омут с головой, сходить с ума от любви и ненависти, устраивать заговоры и войны, восстания и турниры во имя прекрасных и не очень дам.

Изначально энергаты  были лишены чувств. Созданные из тьмы и из неё вышедшие на свет, первые энергаты жили лишь за счет других существ, впитывая их счастье и боль, горечь и нежность, ненависть и любовь. И Палач был именно тем самым, изначальным энергатом, которого «забыли» во Тьме. В то время как сам Сейлир от своей смертной матери получил возможность чувствовать – пусть слабо, но зато он мог выжить в этом мире без подпитки со стороны.

Впрочем, то, что он обладал зачатками чувств, вовсе не  значило, что он бросится мгновенно разыскивать себе вторую половинку. И пусть с ней, как показал его брат, энергаты становятся в десятки раз сильнее…

Дзинь. Бом. Шурх. Невесомая магическая пыль застит глаза, каждое движение Моршера пропитано азартом, он словно наслаждается этой схваткой, в то время как Сейлир чувствует легкое беспокойство там, где у смертных расположена душа. Если эта тварь посмела отправить Кину на Посвящение…

– Ты же не думал, Сэй, что я оставлю так  просто ту, что так близко подобралась к тебе? – Хмыкнул, казалось, почти не запыхавшийся Декерет, легко отпрыгивая теневым шагом на другой конец  зала.  – Ты силен, Сейлир, но я сильнее. Потому  мать-Тьма и послала меня приглядеть за тобой и твоими детишками…

Дразнится, дрянь. И откуда у Моршера  эти мальчишеские привычки? Настолько засиделся?

Сейлир не стал ничего отвечать. На бледном лице Верховного Владыки промелькнула лишь едва заметная, но очевидно удивившая его противника полуулыбка.

– Ты и правда считал, что сможешь контролировать меня, Мор? – Мягкий тон. Тихий голос.

Но даже тени, казалось, застыли по углам.

– Я давал тебе возможность почувствовать вкус к жизни. Давал тебе возможность наказывать провинившихся – ведь я Милосердие, как верно подмечают некоторые, а ты Палач, Мор, – недобрая усмешка ширилась.

Темное лезвие в руках Сейлира источало, казалось, сам мрак. Незаметные обычному  глазу шаги во тьме – и вот он уже напротив напряжённого противника. Левая рука того закована в тяжелую латную перчатку, которую Декерет не снимает никогда. За это и обзавелся прозвищем.

– Ты так чуток, Сейлир. Я сейчас расплачусь от умиления, мой драгоценный Владыка,  – совершенно серьезно заметил Палач, подмигивая, казалось, черным сияющим глазом.  – Будь немного серьезнее, Сэй, ведь сейчас маленькая девочка предстала перед нашей Матерью Тьмой, ох, то есть… отцом? - и только ему решать, вернется ли малышка к тебе – или все будет так, как ты того и хотел, Сейлир – века  одиночества в этом забавном мирке смертных.