Меня потрясли ее слова.

– А ты мудра, – придя в себя, с улыбкой признала я.

Она дала такое простое объяснение. Хотя она и не знала, а я не осмеливалась рассказать ей, как я боюсь, что буду плохой приемной матерью. Что, если я слишком сдержанна? Слишком холодна? А еще я не могу признаться, что боюсь делиться своим приемным ребенком с женщиной, давшей ему жизнь, опасаясь, что она может украсть у меня любовь этого самого ребенка. Не могла я рассказать ей и об Амалии, которая лишала меня сна, вернее, постоянно снилась с того дня, когда я получила сообщение от Дэни.

Поэтому, когда мы с Лори обнимались на прощание, заплатив за ланч, к которому я не притронулась, и она заверила, что любит меня и что я стану лучшей матерью на этом свете, я не стала разубеждать ее. Нет никого, кто мог бы понять истоки моих сомнений.

Тем вечером, придя домой, я обнаружила, что Эйден зажег в столовой свечи и что-то готовит в духовке. Я уловила чесночный запах с примесью имбиря. Забрав у меня портфель, он вручил бокал вина.

– Вот один из плюсов ожидания ребенка приемной мамой, – заявил он, целуя меня в губы. – Ты можешь выпивать.

– А есть повод? – спросила я.

– Да, навеял обмен мнениями с сестрицей. – Он поставил свой бокал на стол и положил руки мне на плечи.

– Прости, Молли, – проникновенно произнес он. – Думаю, я не осознавал, как глубоко ты расстроилась.

Интересно, что Лори наплела ему о нашем ланче? Непонятно, то ли мне благодарить ее, то ли сердиться.

– Ах, я в полном порядке, – заявила я, но не могла не признать, что меня порадовала трогательная мысль о приготовленном им ужине и попытке слегка побаловать меня. – И что же прячется у тебя в духовке?

– Лосось в имбирной глазури с коричневым сахаром, – сообщил он. – Лори снабдила меня рецептом. Один запах чего стоит, верно?

– Да уж, запах завлекательный.

– А после ужина я усердно займусь твоим массажем.

– Ты шутишь? – спросила я.

До нашей женитьбы мы частенько занимались массажами. Но с тех самых добрачных пор я что-то не припоминала, чтобы он – или, наоборот, я – находили силы на такую процедуру.

– Ты помнишь, когда мы упорно пытались зачать ребенка, все советовали нам расслабиться и получать удовольствие? Что это может случиться, если мы успокоимся? И так и случилось, когда ты забеременела Сарой.

Я кивнула.

– Мне кажется, тот же метод сработает и с усыновлением, – уверенно добавил он. – Своим страстным желанием мы ничего не ускорим. Мы сделали все, что могли, собрав портфолио и написав заявление и письмо. И теперь можем успокоиться и просто наслаждаться жизнью в ожидании.

– Ты прав, – согласилась я, смиренно проникаясь идеей вечера наслаждений.

Вино. Лосось. Массаж и практически безусловное сексуальное продолжение…

И всякий раз, едва мне представится Амалия в больнице, я буду просто загонять этот образ поглубже в область подсознания.

Моррисон-ридж

Крис позвонил.

Я ушла спать в девять часов вечера, горя желанием дочитать «Навсегда», и едва перевернула последнюю страницу, когда раздался долгожданный звонок. После того как мой отец припугнул его, и после тех сведений, что сообщила о нем Дэни, я уже вообще не думала, что он позвонит, однако он позвонил. Я порадовалась, что успела сама подойти к телефону, причем на втором этаже. Комнаты родителей и Расселла находились внизу, так что я могла тайно поговорить с Крисом.

– Когда мы с тобой увидимся снова? – спросил он.

Этот вопрос он выдал сразу же после слов: «Привет. Это Крис».

– Надеюсь, скоро, – ответила я, лежа на кровати и раздумывая, уловил ли он по голосу, что я улыбаюсь.

Может, мне не следовало бы изъявлять такую готовность, но это вышло помимо моей воли. Мне не хотелось играть с ним, строя из себя капризную девицу.

– Ты когда-нибудь бываешь в торговом центре? – спросил он. – Мы могли бы встретиться там.

Я никогда не бывала там одна, без кого-то из родителей. К тому же от Моррисон-риджа туда долго ехать. Как же мне добраться? И как потом доехать домой? Водить машину мне разрешат только через два года.

– Практически нет, – ответила я.

– Может, мы сможем опять встретиться у Стейси? – предложил он и, помедлив, рассмеялся. – Только лучше бы за тобой заехал потом не отец, а кто-нибудь другой.

– Возможно, – ответила я, пытаясь прикинуть, кто еще мог бы отвезти меня туда. Допустим, Амалия. Или, может, моя мать. Но родители не позволят мне больше поехать туда, не убедившись сначала, что мать Стейси будет дома.

– Ты можешь прислать мне свою фотографию? – спросил он. – Не такую дурацкую, как в школьном альбоме, а чтобы ты на ней выглядела, как сейчас.

Я подумала о фотографиях с дня рождения моей подруги Женевьевы, мы праздновали его за день до начала каникул, поэтому они совсем недавние. На одной я получилась вполне сносно, хотя там меня сняли вместе с Женевьевой, а она реально очаровательна. Придется отрезать ее.

– Я могу прислать тебе одну, – сообщила я. – А ты пришлешь мне свою?

– Да, хотя она не ахти какая. Прошлогодний снимок. Они все неудачные, но я могу прислать тебе. Какой у тебя адрес?

Мы обменялись адресами, но тут я вспомнила, что несколько дней меня не будет дома.

– Правда, я не смогу получить твою фотку до следующей недели, – сообщила я. – Мы с папой собираемся в книжный тур. Уезжаем завтра и вернемся только во вторник.

– Твой папа – пугающий чел, – после продолжительного молчания высказался Крис.

– Вряд ли на земле найдется человек менее пугающий, чем он, – рассмеявшись, возразила я. – Жаль, что он произвел на тебя неприятное впечатление.

– Стейси рассказала мне о его болезни. Вот уж не повезло.

– У него все хорошо.

– Может, ты позвонишь мне из вашего книжного путешествия? – спросил он.

– Может быть, – ответила я, прикидывая, смогу ли позвонить ему из какого-нибудь телефона-автомата. – Хотя не уверена, найду ли где-то поблизости телефон.

– Я встретил в торговом центре твою чокнутую кузину, – сообщил он.

– Дэни? – невинно уточнила я, словно у меня имелась другая кузина, любившая тусоваться в торговом центре.

– Она, что ли, у тебя заместо питбуля?

– Не поняла.

– Она набросилась на меня, когда я сказал, что познакомился с тобой. Заявила, что если я обижу тебя, то она отрежет мне член.

– Что она заявила?

– Ее аж перекосило, – добавил он. – Кстати, я не собираюсь обижать тебя.

Я задумчиво смотрела в потолок. Должно быть, я неправильно поняла его.