— Нет, — посмотрел на нее удивленно Копченый. — Это эльфийский хлеб.

— А выглядит как ветчина. И пахнет как ветчина. Это точно хлеб?..

— Да, такой хлеб. Эльфийский. Он не черствеет, придает сил и насыщает с одного кусочка.

— Ух ты!.. а дай куснуть!..

— Темным существам его нельзя есть, — отказал Копченый. — Для тебя это отрава.

Астрид расстроилась, потому что пах эльфийский хлеб ужасно вкусно, но вспомнила, как однажды отравилась освященной солью и три дня валялась почти дохлая, и решила, что лучше не рисковать. Тем более, сейчас она далеко от дома, так что папа, мама и Снежок прибегут на помощь нескоро.

Когда у Астрид подошли к концу припасы, и она неохотно вернулась домой, то с огорчением узнала, что никто по ней не тосковал, разыскивать не пытался. Мама просто сказала, что к обеду она опоздала, так что пусть найдет себе что поесть сама. Или енота попросит.

Вот так исчезнешь навсегда, а никто даже не хватится, с горечью думала Астрид, жуя вчерашние сэндвичи. Были они совсем невкусными, но ничего другого Ихалайнен не предложил.

Папа гостил у дяди Пордалли, а мама превратилась в какую-то тварь и ускакала в лес. Она иногда так делает. Астрид немного поскучала, а потом пошла тоже в лес и достала со дна реки еще одну мэтресс Буженину. Пугать сестру она больше не собиралась, но сделать проект же надо. Изначально свиная голова для него и предназначалась, просто потом Астрид решила, что это как-то тупо.

Она выбрала главные ворота усадьбы. Там как раз два подходящих столба. Астрид привязала к одному из них мэтресс Буженину, отошла назад и полюбовалась. Идеально.

Теперь голова свиньи встречала каждый омнибус, карету и дилижанс. Сама же Астрид залезла на каштан и сосредоточилась изо всех сил. Надо постараться. В прошлый раз почти получилось.

Вот, дед Инкадатти идет! Сейчас!..

Астрид изо всех сил сжала кулачки, и мэтресс Буженина открыла глаза и завизжала. Оглушительно, протяжно. Инкадатти вздрогнул, втянул голову в плечи и вскрикнул:

— А, храковы демоны!..

Тля. Не сдох. Астрид надеялась, что он окочурится от страха.

Недавно Астрид гуляла рядом с его усадьбой… ну так, ничего такого не делала, просто гуляла. Но он все равно увидел ее через изгородь и начал ругаться. Он на всех детей ругается, которые мимо ходят, но на Астрид особенно.

Ну и вот. Пусть и сам тоже мимо чужих усадеб не ходит.

О, еще кто-то идет!.. Астрид снова сосредоточилась… а, нет, это папа.

— Привет, пап! — окликнула она с каштана. — Можешь идти, мэтресс Буженина пропускает!

— Привет, Астрид, — остановился у ворот папа. — Какой интересный арт-проект. Мэтр Грымбуг завизжит от страха, когда снова приедет в гости.

Астрид засмеялась. Да, жалко, что мэтра Грымбуга сейчас нету. Он же ботвинник, ему понравилась бы шутка.

Папе она тоже понравилась, но он все равно снял свиную голову, задумчиво посмотрел ей в глаза и сказал:

— Я тут случайно услышал, что у тебя проблемы с успеваемостью. Может, позаниматься мне с тобой?

— Не, мне нормально, — ответила Астрид, спархивая с ветки.

— А мне нет, — строго сказал папа, беря ее за руку. — Даже гохерримы шестьдесят лет учатся в Школе Молодых. Но ее у нас тут нет, так что я сам буду тебя учить.

— А я вайли! — попыталась вырваться Астрид. — Вайли не берут в Школу Молодых!

— Откуда ты знаешь?.. и почему, как по-твоему, вас туда не берут? — спросил папа, выкидывая свиную голову.

— Не знаю! — с вызовом ответила Астрид.

К счастью, сегодня у папы не было настроения корпеть над цифрами. Он проиграл дяде Пордалли в манору, так что ему хотелось размяться на свежем воздухе. Он принес с чердака пару деревянных мечей и вручил один Астрид.

— Понимаю, я тебе не родной отец, — сказал папа. — Но так уж получилось, что ты носишь мою фамилию, и мы семья. Я слишком долго пытался быть твоим союзником, но все-таки должен быть отцом. Иначе, боюсь, тебя ждет судьба ничтожества. А в роду Дегатти не может быть ничтожеств.

Сказав это, папа переменился в лице и как будто немного разозлился. Но Астрид понравилась мысль драться на деревянных мечах, и она уже в нетерпении приплясывала. Она покрепче уцепилась за рукоять, пошире расставила ноги и выкрикнула:

— Ладно, злой лорд! Я убью тебя и заберу твою корону!

— До этого тебе еще расти и расти, — пообещал папа, со свистом рассекая воздух мечом.

В руках Астрид вдруг стало пусто. Меч вылетел и воткнулся в кусты.

— Ща-ща, — невозмутимо сказала Астрид. — Меч вытащу и заберу твою злую корону.

На стук мечей прибежала Вероника. Усевшись прямо на траву, она принялась с восторгом таращиться и хлопать в ладоши.

Драться с папой оказалось непросто. Астрид всегда почему-то думала, что драться он не умеет. Но ей следовало догадаться, что он не просто так таскает в кошеле меч. Почти во всех случаях Астрид проигрывала и лишь пару раз немножко не победила.

Когда она в очередной раз шмякнулась, пропахав носом землю, Вероника счастливо завизжала. Запыхавшаяся Астрид подняла голову и простонала:

— Чему ты радуешься, у нас в семье раскол… Отец избивает дочь…

— Дя! — закивала Вероника.

— А мама еще спрашивает, чо я тебя кошмарю… — пробормотала Астрид, переворачиваясь на спину и раскидывая руки в сторону. — Все, устала…

— Завтра повторим? — спросил папа.

— Нет… да. Я тебя отмудохаю.

— Ну-ну, — снисходительно улыбнулся папа, подхватывая на руки Веронику.

Астрид посмотрела ему вслед с выпяченной губой. Конечно, в манору проиграл, теперь на ребенке злость вымещает. Вон какой довольный, разве что не прискакивает.

Но драться на мечах оказалось весело. Немного грязно и больно, но весело. Если ее будут учить так, то и ничего, Астрид не против. Всяко лучше этой тупой арифметики.

— Отдохни, поешь, а потом мама вернется и будет заниматься с тобой арифметикой, — нанес добивающий удар папа. Обнявшая его за шею Вероника показала сестре язык и захихикала.

А назавтра был день Серебряного Волка, а это второй день фестиваля Бриара. До конца каникул еще целых три дня, в школу идти не надо, и если бы мама Астрид не была такой злюкой, сегодня они бы вместе поехали к бабушке с дедушкой, потусили бы в Порвоо и Хельсинки, а послезавтра вечером вернулись бы домой, и все было бы вообще кудесно.

Но мама не передумала. Не сжалилась. Не смилостивилась.

Она бессовестно бросила Астрид.

— А ти куда? — спросила Вероника, когда мама поцеловала ее на прощание.

— В гости, — ласково ответила та. — Вернусь послезавтра.

— А