— К твоим бабушке с дедушкой. В мой родной мир.

— В Пайгоён?

— Нет, в другой родной. Твоя мама не в Паргороне родилась… в первый раз.

— А мне мозя? — застенчиво попросилась Вероника.

— В следующий раз обязательно, родная, — пообещала Лахджа.

Веронику она сейчас брать на Землю опасалась. Ей три годика — уже достаточно взрослая, чтобы ляпнуть что-нибудь не то, но еще недостаточно, чтобы научить ее держать язык за зубами.

К тому же если Вероника сделает на глазах землян свою штуку, то это тоже придется как-то объяснять. Лахджа была почти уверена, что сотрудники той секретной межправительственной организации оставили в родительском доме жучки. Они уверяли, что отключили все, но стала бы на их месте так поступать Лахджа?

Конечно, она бы оставила хоть что-то.

— Ладно, бесята мои, до послезавтра, — открыла дверь мама. — Доча, ты теперь главная после папы.

— Лядна, мам! — откликнулась Вероника.

— Эй, разве речь не обо мне?! — возмутилась Астрид настолько, что даже перестала кукситься.

— О тебе, — кивнула мама. — Астрид, на тебя вся надежда.

Астрид немного повеселела, зато теперь скуксилась Вероника.

— Не бойся, я защитю тебя, — пообещала ей Астрид, чувствуя ответственность за маленькую жалкую сестру.

Она даже решила никуда сегодня не уходить, хотя вообще-то хотела пойти в гости к Пордалли, или Копченому, или просто на речку купаться. Но теперь нельзя, потому что мама ушла, и Вероника беззащитна.

Конечно, дома остается папа, но на папу нельзя положиться. Он ведь простой смертный… хоть и выбил вчера из Астрид все дерьмо.

Но это просто потому, что она еще не выросла!

Астрид прошла мимо папы, дремлющего в гамаке. Вот, посмотрите на него. Спит. Беззаботно дремлет. Никакой бдительности.

А если прямо сейчас новое вторжение фархерримов?!

И Астрид решила оправдать мамины надежды. Папа должен быть наказан за свою беспечность. И дело не в том, что вчера он вывалял ее в грязи.

Ах если бы дело было только в этом… Нет, дело в принципе.

Принцип, и только принцип ведет вперед Астрид Несокрушимую. Она принесет в этот мир правосудие, как бы ни обливалось сердце кровью. Этот человек не чужой ей, он ее отец, и оттого вдвойне больнее, что придется закидать его…

— Не шали, — приоткрыл один глаз папа.

Залезшая на дерево Астрид испуганно замерла. Снаряд выпал из руки, Совершенная Меткость не пригодилась. Бедная, ни в чем не повинная девочка втянула голову в плечи… но, к счастью, злой папа не успел свершить несправедливую кару. От ворот раздался оклик:

— Майно, ты дома?

Гости. Слава Древнейшему и Кому-То-Там, Астрид спасли вовремя явившиеся гости. По аллее шагали два волшебника — один был дядей Пордалли, а второго Астрид не знала.

Следом за волшебниками ехала нарядная двуколка, а запряжены в нее были… козлы. Деревянные козлы для распилки дров, только с гибкими ногами и почти лошадиной, хотя и тоже деревянной мордой. А рядом шли еще два оживших предмета — переступала тонкими ногами угрюмая рогатина и клацал челюстями огромный дорожный чемодан с сотней маленьких ножек.

Енот Ихалайнен, как образцовый дворецкий, уже стоял у распахнутой двери. Но хозяин усадьбы только махнул ему — погода стояла чудесная, в воздухе веяло весной, а откуда-то из-под гамака появилась бутылка с выдержанным гномьим виски.

— Очень вовремя, коллеги, — ухмыльнулся Майно, наполняя стопки. Енот поставил рядом поднос с сэндвичами. — Я как раз размышлял, что не худо бы позеркалить тебе, Варкундр, и тебе… гм, мы незнакомы, кажется. Майно Дегатти, профессор Униониса.

— Эсверд Анколатти, магистр Нигилиума, — поклонился волшебник, принюхиваясь к сэндвичам. — Рад, очень рад.

— Взаимно, — кивнул хозяин усадьбы. — В манору играете, коллега?

Выпили за знакомство. День-то праздничный, фестиваль Бриара. Майно громко порадовался, что имеет честь принимать у себя таких замечательных чародеев, а они громко порадовались, что их принимает такой радушный хозяин.

Потом они закусили. Майно посетовал, что не может познакомить почтенного Анколатти с супругой, поскольку та — вот незадача! — ровно сегодня отлучилась к родителям. Зато он с удовольствием познакомил его с дочерьми.

Анколатти не знал, что хозяин поместья женат на демонице, так что немного удивился крылатой девочке. Но вслух ничего не сказал и только восхитился ведьминым носиком Вероники.

— А это кто? — застенчиво спросила та, показывая на живые рогатину и чемодан.

— Объектали, — ответил папа. — Пробудившиеся души вещей.

Вероника очень заинтересовалась. Она обошла вокруг рогатины, попыталась залезть верхом на козлы и открыть чемодан. Астрид снисходительно взирала на эту малявку, хотя ей до дрожи хотелось сделать то же самое.

— А зачем они? — спросила Вероника. — Зачем вы?

— Охочусь, охочусь, убиваю, — немного агрессивно сказала рогатина.

— Стевегу вефи, — пробубнил чемодан, не раскрывая рта. — Нофу фозяйфвкфое баваффо.

Разомлевший от виски Анколатти с удовольствием объяснил Веронике, что он закончил Нигилиум — институт, в котором учат оживлять неодушевленное. Больше всего там некромантов и элементаристов, но есть и волшебники вроде него — мастера объекталей.

— Объектали, юная мэтресс, бывают самые разные, — говорил он, жестикулируя стопкой. — Разумные и дикие, искусственные и стихийные. Обретя душу, они, как видишь, видоизменяются, становятся подвижными, обретают некоторый антропоморфизм, а могут обрести и магические свойства. При этом, заметь, объекталь если ожил, то необязательно как слуга волшебника. Он хочет… то есть может служить волшебнику, а может и не служить, это уж как хочет.

Он явно сел на любимого конька. Папе и дяде Пордалли сразу стало скучно, а вот Вероника внимательно слушала, что лучшие объектали получаются из старых вещей, с историей и памятью, что их разумность и способности зависят от того, что предметы пережили за время существования…

Но в конце концов утомилась и Вероника. Она только попросила подарить ей одного объекталя. Ей ужасно захотелось живую игрушку.

— Объектали — не игрушки, — покачал головой папа. — В Парифатской империи они вообще были запрещены.

— Патиму?

— Не помню, честно говоря… Матти, почему?

— Кр-ра-а!.. — тут же захлопал крыльями попугай. — Начиная с Пар-рифатской р-республики объектали считались нецелевым р-расходом маны! К тому же они слишком сильно загр-рязняли эфир-р и часто становились неподконтр-рольны своим создателям!

— Бе, какая чепуха, — фыркнул Анколатти. — Нецелевое расходование маны! Ба-а!.. Да объектали лучше любых артефактов! Их нужно только раз создать, а дальше они обо всем заботятся сами! Они полны магии и желания выполнять свои задачи! Главное — не превращать в объекталей оружие, это опасно.

— Рогатина, — указал пальцем Майно.

— Это не оружие, а охотничий инструмент, — возразил Анколатти.

— А кухонный нож — это…

— Кухонная утварь. Главное — не делать объекталем то, что создавалось как средство убийства разумного индивида. Меч там, арбалет, жахатель…

— Хозяин, когда мы пойдем на охоту? —