Изюмский непозволительно задерживался, и за стол сели безнего. Теперь уже сделали перерыв, и Стаc отправился обозревать фотоснимки.

— Зоя, — испуганно сказала Вероника, медленнопрозревая, — Миша и Коля — дети моего отца?

Стаc отступил на два шага и переводил напряженный взгляд содной женщины на другую.

— По-моему, здесь какая-то личная драма! — шепотомсказал Рыськин, подобравшись к нему на мягких ногах. — Подброшенные дети,внебрачные связи, душераздирающие страсти… Бразильский сериал!

— Да помолчите вы! — шикнул на него Стаc.

— Прабабка говорила мне: ты — слепая! Разуй глаза!

— Вероника, ты не можешь меня осуждать!

— Теперь я все поняла! — Вероника сжала рукамивиски. — Мама с папой страшно поругались тогда. Папа сел за руль врастрепанных чувствах. И, уезжая, они продолжали ссориться. Вероятно, мама обовсем догадалась…

— Он сам сказал ей, — заплакала Зоя. — Я тутни при чем!

А Маргарита Прохоровна… Она… Она думает, что это я сказала…Прямо в дорогу…

— Боже! — пробормотала Вероника и плюхнулась надиван. — Зоя, это настоящий удар! Зоя рыдала.

— Ты меня не простишь… — слышалось сквозьрыдания. — Презирать.., ни ногой.., а я не смогу.., тебя люблю…

— Зоя, — твердым голосом заявила Вероника, —кажется, я сейчас тебе отомщу.

Зоя тотчас перестала плакать, а Стаc и Рыськин с подозрениемпосмотрели на Веронику.

— Она не вооружена? — спросил Ося громкимшепотом. — Не попала бы и в меня шальная пуля!

— Как это ты мне отомстишь? — глядя на Вероникуисподлобья, спросила Зоя.

— Сообщу тебе ужасную новость. — Зоя ужесхватилась было за сердце, поэтому Вероника поспешно добавила:

— Не про детей.

Зоя оставила свое сердце в покое и склонила голову набок.

— Чего такое? — спросила она, жалобно глядя наплемянницу.

— Изюмский больше не придет. — Вероника помолчалаи добавила:

— Никогда.

Зоя выпрямилась так резко, что диван, на котором она сидела,жалобно вскрикнул.

— Как это — не придет никогда? — закричалаона. — Ты его что, соблазнила, что ли?

— Хуже, Зоя. Он хотел меня убить. — Онаповернулась к Стасу с Рыськиным и пояснила:

— Изюмский и есть та женщина в зеленом.

— Мужчина?! — хором воскликнули те.

— Эта мысль просто не могла не прийти мне вголову, — принялась объяснять Вероника. — Женщина была все время водной и той же одежде. Это очень, очень подозрительно. Так не бывает, чтобытакая фифа, какой она выглядела, не меняла наряды так долго. Что и навело меняна мысль о маскарадном костюме. Именно для мужчины женская одежда будетмаскарадным костюмом. Еще таинственная незнакомка надевала темные очки. Безочков я, пожалуй, узнала бы ее… То есть его. Хотя он и сбрил бороду.

— Изюмский? Сбрил бороду? — потрясение воскликнулаЗоя. — Этого не может быть! Он ее обожал!

— Видимо, ты ему нравилась больше, чем борода, —печально сказала Вероника. — Думаю, он решил восстановить историческуюсправедливость. Прикончить меня, чтобы тебе и твоим детям досталась квартираМаргариты Прохоровны. И все ее содержимое. Он сказал тебе, что уезжает назаработки, именно поэтому Он не мог показаться без бороды до тех пор, пока неубьет меня. Иначе я могла бы при встрече узнать в нем женщину в зеленом — Унего была борода, — забормотал Рыськин, — он ее сбрил и поэтомувыглядел бледным. Кожа под бородой не загорает, поэтому он был бледный.

— Он надевал парик, Зоя, — сказал Вероника сжалостью, — и гонялся за мной на «Москвиче» без номеров. У меня полносвидетелей. Вот хотя бы Ося. И Стаc тоже один раз вытащил меня прямо из-подколес.

Зоя зажала рот ладонью.

— Я даже догадываюсь, когда он задумал меняубить, — продолжала Вероника, торопясь высказать все сразу. — Когда ярассказала тебе о покушении в подъезде. О человеке в черной маске. Ты ведь навернякас ним делилась? Вот он и подумал: какой отличный шанс решить житейскиепроблемы! Все подумают, что Зоину племянницу шлепнули за то, что она виделачто-то лишнее в доме отдыха.

Зоя некоторое время смотрела в стену, выпучив глаза, потомнеуверенно произнесла:

— Его ведь надо поймать…

— Да ну его к черту! — с жаром заявилаВероника. — Он теперь точно не покажется, побоится. Без бороды навернякапобоится. Может быть, сделает попытку прозондировать почву через некотороевремя.

— Да я его! — внезапно закричала Зоя. — Да я…

— Простите, — подскочил к ней Ося. — Яправильно понял, что вы теперь как бы.., свободны от обязательств?

Зоя посмотрела на него сначала с недоумением, потом слюбопытством.

— Почему вы такой желтый? — спросила она.

— Потому что я очень добрый, солнечный человек! —понизил голос тот и взял Зоину руку в свои ладони.

— Боря тоже казался добрым, — попыталасьосвободиться Зоя.

Ося ее руку не отпустил и гордо ответил:

— Между мной и вашим Борей — пропасть шириною с Днепр,до середины которого, как известно, долетит не всякая птица.

От подобного красноречия Зоя даже открыла рот.

— Ваш Боря убивает людей, а я их охраняю! —пояснил Рыськин.

— А сколько вам лет?

— Господи, какие низменные материи занимают вас вмомент, когда одна душа уже устремилась к другой!

— Я все равно узнаю, — пообещала Зоя.

— Каким же это образом? Я не тополь, у меня на спиленет годовых колец!

Зоя, одобрявшая любые разговоры про кольца, глупо хихикнула.

Воспользовавшись благоприятным моментом. Стаc обнял Вероникуи нежно прижал к себе.

— Дорогая, тебе надо снять нервное напряжение! —прошептал он ей в розовое ушко.

Рыськин услышал и воскликнул:

— Да, да! Вы правы! Ей надо скинуть с себя весь этотужас! Ей надо творить!

— Что ей надо делать? — переспросил изумленныйСтаc.

— Творить! Малевать! Живописать! Разве вы не знаете,что влюбились в художницу с неуемным воображением и свободным полетом кисти?

— А ты мне ничего не говорила про своеувлечение! — укорил ее Стаc с улыбкой. — Мне бы очень хотелосьувидеть твои работы.

— За чем же дело стало? — спросил Рыськин. —Поезжайте к ней домой и любуйтесь.

— Да он пытается нас вытурить! — шепотом сказалаВероника Стасу. — То-то он так развопился.