* * *

Хранитель вернулся минут через пятнадцать после исчезновения Ладины. Причем вернулся в теле бога, а не капибары.

Я смутилась, но виду не подала.

— Держи, — Нейт скинул на землю тушу какого-то животного и протянул мне несколько бледно-голубых листьев, — пожуй.

— Что это?

— Агираль — водное растение. Попробуй и сама поймешь. — Он подмигнул и повернулся к туше.

Я замерла, недоверчиво разглядывая незнакомую флору. Потом пожала плечами и сунула растение в рот. Через секунду стало ясно, что имел в виду Нейт, называя агираль водным. Казалось, кто-то умудрился запихнуть в странные голубые листья пол-литровую бутылку минералки: на каждый укус рот наполняло столько влаги, что приходилось контролировать себя, чтобы не захлебнуться.

Укус — глоток. Укус — глоток.

Пока я счастливо жевала водные листья, Нейт магией разделал тушу и, надев куски на прочные прутья, развесил их над огнем.

— Почему ты сменил облик? — спросила я спустя некоторое время.

— Для начала, охотиться в теле капибары несколько… неудобно. — Нейт хмыкнул. — Да и тащить кого-то крупнее тебя самого — тоже удовольствие сомнительное. А почему ты спросила? Не нравится мой истинный вид?

Я смерила его насмешливым взглядом, но на вопрос не ответила. Вместо этого задала встречный:

— У всех богов есть чешуя на скулах?

— Да. И не только на скулах. Я рассказывал, помнишь?

Я кивнула и, задумавшись, нахмурилась.

— А у Сейра не было, — произнесла спустя несколько секунд.

— Мы можем ее прикрывать. — Нейт легко пожал плечами, и чешуйки вдруг исчезли — они словно втянулись в кожу, растворившись в ней.

Приоткрыв от удивления рот, я во все глаза уставилась на хранителя.

— Что, — он криво усмехнулся, — так больше нравится? Если наши… особенности тебе противны, стоило сказать сразу.

— Вовсе нет. — Я качнула головой и придвинулась ближе. — Верни ее.

— Уверена?

Я кивнула, и Нейт, вздохнув, заставил чешую вновь проступить на скулах. Поддаваясь порыву, я протянула руку, желая дотронуться, но замерла в последний момент.

— Можно?

Он кивнул, и я решилась.

Осторожно коснулась скулы, медленно провела пальцами вниз, ощущая, как под подушечками мягко сменяются чешуйки. Набравшись смелости, отодвинула тяжелую косу и дотронулась до затылка, потом не спеша прошлась пальцами вдоль позвоночника.

— Арина, хватит, — хрипло выдохнул Нейт.

Я тут же отдернула руку.

— Неприятно? Прости.

— Да нет. — Он усмехнулся. — Как раз таки наоборот. Ладно, забыли.

Нейт поднялся и подошел к костру, где принялся переворачивать подрумянившиеся с одной стороны куски мяса. Я пожала плечами, села поудобнее и честно принялась ждать. Любопытство — это, конечно, хорошо, но сытный ужин — намного лучше!

* * *

Мы ели вдвоем. Впервые за время моего участия на тотализаторе. Мясо получилось слегка жестковатым, но после вынужденного разгрузочного дня пошло на ура. Зажевав его новой порцией агираля, мы принялись готовиться ко сну. Нейт поставил защитный купол и вновь обернулся капибарой. Я же с трудом сдержала разочарованный вздох.

«Что, Мандаринка, — хмыкнул внутренний голос, — уже понадеялась уснуть рядом с богом? А вот шиш тебе! Иди обнимай грызуна», — мерзенько захихикал он.

Тряхнув головой, я опустилась рядом с капибаром и уставилась в темное небо.

— Кап, — позвала вполголоса, — а на Ираинском архипелаге есть кардарвы?

— Нет, — так же тихо отозвался он. — Это последний рубеж, и боги решили не облегчать его. Для них здесь начинается самое… интересное.

Я ухмыльнулась.

— Для них? Ты так говоришь, будто не являешься одним из богов.

— Я хранитель уже больше ста игр. Сам порой не могу разобраться, кем себя воспринимаю: хранителем, богом, кем-то еще…

Я мысленно присвистнула. Тотализатор проводится раз в пятилетку, а это значит, что Нейта наказали около пятисот лет назад. Нехило!

— Расскажешь, что тогда случилось?

— Это неважно.

Я повернулась на бок и встретилась взглядом с капибаром.

— Почему ты не хочешь рассказать? Боишься довериться?

— А сама? — Он прищурился. — Ты ведь тоже не спешишь делиться подробностями своего прошлого. Так почему ждешь этого от меня?

Вздохнув, я снова улеглась на спину. Несколько долгих минут молчала, потом заговорила:

— Когда мне было девятнадцать, мои родители погибли в аварии. Виной всему стал пьяный подросток, угнавший у своего отца тачку. Не заснеженная трасса, не грузовик, вылетевший на встречку, не отказ тормозов… Просто один малолетний идиот, решивший, что ему все можно. Отец умер мгновенно. За жизнь мамы еще боролись, но… — Горло сдавило. Пришлось сглотнуть, чтобы продолжить. — Она пережила папу лишь на два дня. Бабушек-дедушек к тому моменту у меня не осталось. Была двоюродная тетка, но мы с ней никогда не общались, да и виделись от силы пару раз. Правда, на похороны она все же приехала. После смерти родителей единственным близким человеком стала подруга — Семицветик, — которая не дала мне тронуться умом от горя.

Кожу защекотало от побежавших слез. Я быстро стерла их и повернулась на бок, спиной к хранителю.

— Сожалею, что тебе пришлось пережить это. — Каперс придвинулся и опустил морду мне на плечо. — Но я обещаю, ты вернешься домой. Вот увидишь.

Говорить больше не хотелось. Слушать о прошлом Каперса — тоже. Так и не зажившая рана закровоточила с новой силой. Я кусала губы и тихо глотала слезы. Думаю, хранитель понял мое состояние. Он лег рядом, прижался теплым боком к моей спине и замолчал. Однако его молчаливая поддержка согрела лучше любых слов.

— Арина-а-а, — монотонно нудело над ухом. — Арина-а-а…

Не размыкая век, я злобно фыркнула и прикрыла голову руками в попытке спрятаться от противного звука.

— Арина-а-а…

Боже, как же мерзко может звучать мое имя! Особенно если тянуть его на одной ноте несколько минут подряд.

— Арина-а-а-а, — особенно протяжно вывел Каперс.

Я зарычала и, открыв глаза, уставилась на него.

— Если ты не рожаешь, то, будь добр, стони потише!

Каперс широко улыбнулся, довольный собой.

— А если рожаю?

— Тогда ползи в роддом! Я тебе не акушерка, — огрызнулась ворчливо. — Никак не пойму, что у тебя за мания доставать меня по утрам?

— Сам не знаю, — признался он. — Ты забавная.