– Я ничего не нарушала, – парировала директриса и вышла вперед. – Она, как и все, получила ленту и задание повязать ее на себя. Пожелание озвучили всем. Но разве моя вина, что девочка решила украсить ею платье? Она так же, как и все, выпила зелье. Договор не нарушен, забирай подвластных, а ее я тебе не отдам.

Мороз пробежал по коже. Я не могла поверить своим ушам. Директриса отдавала чужой женщине своих выпускниц, в числе которых была моя подруга. По условиям какого-то договора! Вот так просто отдавала! Лучшую выпускницу и других, не менее талантливых девочек!

– Викки! – закричала я и кинулась к девушке. – Викки, очнись же!

Мутными глазами она обвела залу, ее взгляд остановился на приближающейся леди Висценте.

– Кто придумал хитрость с лентами? – спросила женщина то ли у меня, то ли у подруги.

– Инари, – бесцветным голосом ответила Викки.

Меня пробил озноб. Господи боже, так не должно быть. Куда делась моя амбициозная подруга? Где ее крутой нрав и напор? Что за гадость мы безропотно выпили?

– Это твоя подруга? – вновь спросила леди Висцента.

И я уже знала, кто даст ответ.

– Нет, – безразлично произнесла Виктория, а у меня лоб покрылся холодным потом.

– Она тебе даже не подруга, а ты цепляешься за нее? – глядя на меня, ухмыльнулась женщина. – Пойдем с нами, девочка, и ты получишь все, о чем мечтаешь.

– Она больше, чем моя подруга. Она – моя семья, – все таким же бесцветным голосом вдруг произнесла Викки.

У меня душа ушла в пятки. Как же несправедлива я была к ней все это время!

– Викки, очнись! – хватая подругу за руку, отчаянно выкрикнула я.

Должен же быть способ привести ее в чувство!

– Инари, если пойдешь со мной, то вы всегда будете вместе, – уговаривала Висцента.

– Она не пойдет с тобой, – хмуро заметила подошедшая директриса.

– Матушка Гелла, сделайте что-нибудь! – взмолилась, глядя на наставницу.

– Инари, – покачала головой женщина, – пойдем.

На меня будто ведро ледяной воды вылили.

– Нет! – крепче обнимая безразличную ко всему Викторию, ответила ей. – Я никуда без нее не пойду! И Викки тоже не отдам.

– Девочка, подумай, что ты теряешь, – сделав шаг ко мне, мягко произнесла леди Висцента. – Одно твое слово, и ты получишь все, о чем могла только мечтать. Драгоценности, шелка…

– И рабство. – Я нахмурилась и закусила губу. – Вы предлагаете мне то же самое.

– У всего в этом мире есть цена, – продолжая улыбаться, заметила женщина. – Но разве ты рабыня?..

– А они? – указывая на выпускниц, спросила я.

– Но ты же не они, соглашайся, и…

– Довольно! – перебила ее наставница, повысив голос. – Инари с тобой не пойдет.

– Геллара, ты не имеешь права меня останавливать. Если она сама согласится…

– То все равно не пойдет с тобой. Ее признали своей, Висцента, отшельники ее не отдадут.

– Третья Сила? – прохрипела женщина. – Когда?

– А это уже никого из вас не касается.

Я не понимала, что происходит. Что за Третья Сила? И при чем тут мое дальнейшее обучение технике отшельников? И почему так спокойна наставница? Ей же нравилась Викки, раз она выделила ее из прочей массы выпускниц, так почему же она не защитит ее?

– Кто представил ее им? – не сдавалась леди Висцента. – Вы не могли…

– Орден Магнолии обязан выполнять все условия договора. Он не нарушен. Не трать наше время. – Мне почудилась брезгливость в голосе наставницы. – Инари, девочка, пойдем.

– Нет, – упрямо поджав губы, повторила я. – Что за гадость мы выпили и при чем тут истинное имя?

– Инари, пойдем, – в который раз позвала наставница.

Она не требовала, просто просила. Ее голос не был наполнен гневом или раздражением.

– Имя, лента… – прошептала я. – Лента не сработала, а напиток связан с именем… Может ли…

– Уходите! – вдруг приказала леди Висцента.

Викки резко оттолкнула меня. Я, с трудом устояв, чуть не завыла в голос.

– Колокольчик! – не надеясь на чудо, выкрикнула я. – Колокольчик!

Не выдержав, опустилась на пол и зарыдала. Господи, твое очередное испытание невыносимо. Обняв свои колени, я рыдала, даже не пытаясь успокоиться. Частью какой омерзительной тайны я только что стала? Для чего им понадобились воспитанницы? Что с ними будут делать дальше? Эти вопросы жалили мой разум, а тело сотрясала дрожь от осознания своей никчемности и бессилия.

– Инари, поднимись! – глухо обратилась ко мне наставница и громко позвала: – Раира!

Что-то в ее голосе заставило меня вскочить. Из-за слез я не сразу смогла различить того, кто стоял передо мной.

– Прикажи ей идти за сестрой Раирой, – велела наставница. – Быстро!

– Иди за сестрой Раирой, – дрожа, покорно повторила я.

Виктория послушно направилась за вошедшей в залу сестрой Ордена.

– Ах ты, малолетняя дрянь! – кинулась ко мне леди Висцента, но была остановлена матушкой Геллой.

– Висцента, первое предупреждение! – грозно заявила она, отталкивая женщину.

– Ты пожалеешь! – чуть ли не плюясь слюной, злобно выкрикнула леди. – Вы обе пожалеете.

– Прочь, – рявкнула на нее наставница. – Инари, идем.

Все еще ошеломленная происходящим, я протянула директрисе руку и последовала за ней.

Мое тело дрожало, но не от холода. На меня навалилась невероятная усталость, и охватил страх. Хотелось сбежать из этого места как можно быстрее. Сестра Геллара будто почувствовала мое состояние и прибавила шаг.

Наконец мы остановились. Кто-то надел на меня платье и плащ. Мое желтое бальное платье, от которого остались лишь рукава да кусок ткани на талии, срезали ножницами. Я не сопротивлялась, но и не помогала. В моей голове кружил ураган мыслей. Мне нужны хоть какие-то объяснения, пусть даже ложь, только не молчание.

Мы с матушкой Геллой покинули негостеприимный дом и брели по той самой аллее, которая несколько часов назад поразила мое воображение. Сейчас я не чувствовала такого прилива радости и восхищения. Внутри меня было пусто.

– Руку, Инари, – потребовала наставница, когда подвела меня к карете.

Я протянула ладонь какой-то незнакомой женщине в черном плаще, которая помогла мне подняться внутрь.

Первое, что зацепил мой взгляд, это лавки, обитые мягкой тканью. И только потом я увидела хрупкую фигурку подруги, глядящую вперед пустым взглядом.

– Викки! – кинулась я к ней и крепко обняла.

Она неподвижна и молчалива, и это испугало меня еще сильнее, чем холод ее тела.