с пиратом слишком притянутой от того она поспешил задать очередной, вполне резонный вопрос

– Бартоломью Робертс бы католиком, он на столько верил в идеалы церкви и ее возвышенность, что однажды даже пытался завербовать к себе на судно священника, дабы тот отпускал ему все прегрешения… Как вы понимаете с этим ничего не вышло… – заканчивая фразу, Иван быстрым шагом направился к своей сумке, принесенной несколькими минутами ранее из машины и принялся спешно ковыряться в ее недрах: – И представьте, что внезапно к человеку, ищущему спасения своей души, свято верующему в бога и его проведение, попадают такое. Только представьте, о чем мог подумать такой человек. Возможно Робертс согласился принять груз ради спасения души, а возможно решил, что это сам бог выбрал его для какой-то высшей цели, – наконец выудив искомый сверток оставшихся писем и протянув его Софие, профессор задумчиво добавил: – На протяжении последующих семи лет, между магистром Луиго Сарта и Робертсом велась переписка…

Взглянув в глаза девушке, профессор расплылся в загадочной улыбке. Он ждал, что прозорливая София, которая как оказалось неплохо осведомлена о судьбе Барта сразу заметит грубую не состыковку в этой теории. Не понимая чего именно от нее ждет Южин, София судорожно принялась перебирать письма, но внезапно вновь одарив профессора пронзительным взглядом карих глаз недоверчиво переспросила:

– Семь лет? Ты сказал, что переписка началась только весной 1720 года. А значит все это не прав…да… – произнося предположение София вдруг поняла, что профессор хотел от нее именно этого замечания и окончание фразы буквально повисло у нее на языке.

Профессор тотчас расплылся в еще большей улыбке и воодушевленный познаниями Софии, словно она была его подопечной студенткой, быстро задал еще один вопрос на который и так знал ответ:

– От чего же?

– Ну, – в нерешительности София запнулась, но потом глубоко вздохнув все же решила подыграть: – Черный Барт погиб, много раньше, уже через два года, в 1722 году.

– Верно! – воскликнул профессор: – Ты права! По официальной версии, утром десятого февраля 1772 года британский военный фрегат со звучным именем «Ласточка» застиг врасплох пьянствующую команду Черного Барта. Умелый мореплаватель хотел избежать продолжительного столкновения и попытался пройти на перерез «Ласточке», увести свой фрегат, но ошибка рулевого стоила лишних минут нахождения корабля на линии огня и после очередного залпа картечи, капитан упал замертво. И эта версия всегда была идеальным фундаментом для многочисленных манипуляций, любителями теорий заговоров.

– От чего же? – отозвался Питер.

– Дело в том, что Барт еще при жизни приказал своей команде во что бы то ни стало придать его тело морю, в случае смерти. Он строго на строго наказал команде не допустить того, чтобы над его телом потешались, или выставляли на всеобщее обозрение в каком-нибудь порту. И как вы понимаете так оно и случилось. Под градом пуль и пушечных снарядов, команда завернула тело падшего капитана в белое полотно и выбросила за борт, после чего кровопролитный бой продолжился. Вся команда пирата была разбита на голову. В последствии все выжившие были осуждены и казнены, на этом история Черного Барта была окончена.

– И что тебя не устраивает? – Беркли явно заинтересовался историей.

– Отсутствие тела… Да, несомненно легенда с быстрым погребением красивая и что самое главное, вполне реалистичная. Если бы останки пирата такого уровня достались властям, уж поверьте они бы устроили очень красочное шоу. Но в то же самое время, это отличная возможность ускользнуть от преследователей и что самое главное залечь глубоко на дно. Поймите, авторитет Робертса и его влияние на команду было столь велико, что каждый из его головорезов готов был отдать жизнь, ни разу не усомнившись в его решении.

– Даже если бы эта дикость была правдой, – потряхивая указательным пальцем завелась София: – То сбежав, он бы не залег на дно, он бы вновь набрал команду и продолжил чинить разбой.

– Несомненно, если конечно к этому моменту в его жизни не возникла бы цель, что была ниспослана свыше… – парировал Иван.

– Эти письма мог написать кто угодно, – не унималась София.

– Вряд ли, не думаю, что кто-нибудь решился бы использовать имя одного из самых разыскиваемых пиратов того времени забавы ради. К тому же, если бы сам Робертс прознал о присвоении его славного имени кем-нибудь, вряд ли бы отнесся к этому с пониманием.

В этот раз девушке не чем было парировать, и она вынуждена была согласиться, что вряд ли кто-нибудь в здравом уме мог вести переписку от лица Бартоломью Робертса. Этого пирата разыскивали абсолютно все морские державы того времени. Не имея возможности что-либо противопоставить историку, София глубоко вздохнула и приняла все доводы.

– Что нам дадут эти письма? – наконец прокаркал француз.

– Ну… В одном из писем, Сэр Бартоломью Робертс указал, точное место, где спрятал Ваши сокровища…

Глава 51

Пригород Брюсселя, Бельгия

17 сентября 2021 года, 19:51

Колонна из четырех внедорожников быстро удалялась от Брюсселя по ночной магистрали. Обгоняя редкие автомобили, монструозные броневики один за другим выстраивались в линию, давая возможность водителям заплутавших легковушек вдоволь поупражняться в выкрикивании разномастных ругательств.

До имения Лебелетье оставалось немногим больше мили, когда свет автомобильных фар потух, а сами внедорожники снизили скорость.

– Ты все проверил? Твои стукачи ничего не перепутали? – Планкин по обыкновению расположился на пассажирском сиденье первой машины и сосредоточенно глядел на своего начальника охраны.

– Да, они точно тут… Мы прижмем их босс, – Ханин не разделял желания Планкина устроить перестрелку, но подвести его в очередной раз не смел. За последние сутки, бывший военный успел обратиться к старым знакомым и наладить новые контакты, для того чтобы представить своему хозяину настоящих бойцов. Планкин решил не скупиться и в просторных багажниках машин аккуратно расположился целый арсенал оружия и боеприпасов. По личному требованию коллекционера, Ханин даже смог найти противотанковый гранатомет, как сказал Планкин: – Для личного пользования…

– Так, мы на месте, съезжаем с дороги, – подняв небольшую рацию прогремел Ханин. В ответ из динамика послышались четкие сигналы о принятии приказа.

Неспешно поворачивая рулевое колесо, Ханин бросил взгляд на своего нанимателя. Блондин сидел с довольной миной, невидящим взором уставившись куда-то в пустоту, сквозь лобовое стекло. Находясь в предвкушении потасовки, коллекционер заметно приободрился. Усталость последних дней, чудесным образом ушла с его лица, уступив место какому-то хищному оскалу. Ханина и прежде пугал Планкин, но то, каким он стал за последние два дня, буквально повергало бывалого вояку в ужас. То рвение, с которым коллекционер бросился на поиски своих обидчиков граничило с сумасшествием.