— Не сейчас, — воскликнула она. — Костяистекает кровью!

— Ерунда, царапина! — возразил тот и жалкоулыбнулся: — Боюсь только, жена не одобрит.

— Его жена — хирург, — пояснил Дубов специальнодля Лаймы. — И мы, конечно, отвезем его к ней на работу. Я сам отвезу.Даже не знаю, что мы ей скажем. Что в квартиру ворвалась темнокожая женщина сбольшим ножом и разогнала наш мальчишник?

Они засобирались, начали обматывать рану Латышеваполотенцем, и Репьев сказал Лайме:

— Я бы попросил тебя подождать здесь, но боюсь, онаможет вернуться.

— У меня есть пистолет, — неожиданно вспомнила«секретный агент». И сурово добавила: — Не хотелось устраивать стрельбу вквартире и втягивать тебя в свои дела. Впрочем, ждать я в любом случае не могу— мне нужно ехать.

— Я тебя отвезу, — предложил Репьев. — Вдругэто свирепое создание караулит где-нибудь поблизости. Или погонится за тобой нагрузовике?

Такая перспектива Лайму совсем не вдохновила, и онасогласилась без раздумий.

— Жаль, что наше знакомство получилось таким… скомканным, —посетовала она, прощаясь с Дубовым и Латышевым. — Спасибо вам за защиту.

— Не за что, дорогая. Обращайтесь, если что, —ответил Костя, мученически улыбаясь.

— Это наше первое боевое крещение, — поделился сней Репьев, когда они сели в машину и тронулись в путь. — За стеныспортивного зала наши опыты еще ни разу не выходили.

— Мне просто повезло, что вы все оказалиськаратистами! — искренне растрогалась Лайма.

— Это не карате, а школа русской борьбы КонстантинаЛатышева.

— Ах вон оно что!

— Мы решили основать сеть спортивных клубов, —поделился с ней Репьев своими планами. — И сегодня как раз собиралисьобсуждать организационные вопросы.

— Мне так неловко, — пробормотала Лайма, словновсего-то разбила склянку с чернилами и испортила ковер. — Стольконеприятностей… Да, я совсем забыла! Я же вызвала милицию!

— И где она? Преступница успела скрыться, пострадавшийпоехал в больницу… Оперативнее надо быть! Надеюсь только, что стражи закона невзломают мою квартиру в поисках трупов.

Тем временем на место происшествия прибыл наряд милиции.Милиционеры сразу увидели пятна крови на лестнице, позвонили в дверь квартиры,откуда был сделан вызов, не дождались ответа и обошли всех соседей. Домаоказался только Макар, который сидел, затаившись, на своей кухне и ел изкастрюльки холодный борщ.

— Милиция, — устало сказал голос из-за двери,когда в ответ на звонок он прокрался в коридор, заглянул в «глазок» и робкоспросил: «Кто там?» Услышав ответ и узрев людей в форме, он немедленнораспахнул дверь и воскликнул:

— Какое счастье, что вы приехали! Бандиты хотели меняубить!

— Расскажите все по порядку, — предложили ему.

—Да что там рассказывать! — заявил Макар, взмахнувшевелюрой. — Я услышал чудовищные удары в дверь и открыл…

— Зачем же вы открыли? — удивился один из стражейпорядка.

— Потому что увидел в «глазок» своего соседа, РепьеваЮрия. Но он оказался не один. С ним была женщина в маске, вооруженная скифскиммечом. Огромная женщина, лейтенант! — повторил он свистящимшепотом. — У нее были такие бицепсы! А какие икры на ногах!

— И что?

— Как что? Она хотела меня убить!

— За что убить-то?

— Ну… — Макар поправил свою шевелюру и несколькосмутился. — Полагаю, за то, что я играл Вагнера.

— Она вам сказала, что все из-за Вагнера? —настаивали милиционеры. — Ей не нравится этот Вагнер?

— Она ничего не сказала! Мне Репьев сказал.Предупредил… Что если ябуду играть Вагнера… На фортепьяно… Вечером… Тогда онпримет меры.

— Нормально, — повернулся один милиционер кдругому. — Народ совершенно озверел, а?

— А кровь чья? — спросил его напарник.

— Это не моя, — быстро ответил Ма??ар: — Я ничеготакого не видел.

И тут на лестнице появились супруги Славкины с пакетами,нагруженными огрызками пиломатериалов, которые они исправно выносили к мусорнымбакам каждый вечер после того, как Николай заканчивал свои ежедневные труды поблагоустройству квартиры. Кровь на полу и наличие двух милиционеров их,конечно, взволновали до чрезвычайности.

— Боже! Что у нас тут случилось?! — воскликнулаТамара, замерев на ступеньках. — Макар, дорогой, с вами все в порядке?

— Мне просто повезло, — ответил Макар, несколькорасстроенный тем, что милиционеры вели себя как-то уж слишком индифферентно: невозмущались вместе с ним и не шли ловить асоциального типа Юрия Репьева. —Сосед нанял наемную убийцу, чтобы запретить мне играть на фортепьяно. Ему,видите ли, от меня было шумно. Вот вы, например, слышите что-нибудь?

— Нет! — хором и весьма искренне ответилиСлавкины.

— А он слышал. И когда я сказал, что ни за что не брошурепетировать, обещал меня… В общем, расправиться со мной.

— Боже мой! — снова ахнула Тамара. Положила пакетына лестницу и схватила мужа за отвороты спортивной курточки. — Коля, онсумасшедший! Он может и нас… заказать.

— А вас-то за что? — с любопытством спросилмилиционер.

— Видите ли, Николай кое-что строит по вечерам… Репьевумешает наша дрель. Из-за дрели он угрожал нам расправой. Но дрель совершеннотихая. Скажите честно, Макар, вы, например, слышите нашу дрель?

— Не слышу, — помотал головой тот.

— Ну вот! А этот тип слышит и возмущается. Счастье, чтоон сегодня к нам не приходил…

— Может, и приходил, Тома. Было слишком… шумно.

— Да, весело здесь у вас, — похвалили стражипорядка. — Будете заявлять на своего Репьева?

— А он узнает, что мы заявили? — тотчассориентировалась Тамара.

— А как же, — с удовольствием ответил милиционер.

Макар трусливо опустил глаза, и Николай ответил за всехсразу:

— Мы решили не заявлять.

Когда милиционеры спустились к машине, один другого спросил:

— И как тебе видится вся эта чехарда?

— Думаю, бедный Репьев, замученный дрелью и Вагнером,от отчаяния разбил себе голову о перила и убежал из дому. Может быть, сейчас онуже на пути в Африку.

Тагиров вздрогнул и открыл глаза. Знакомый голубой светпроливался сверху и окрашивал все вокруг в призрачные цвета. Самик тоже казалсяпризрачным. Однако он улыбался. Тот, второй человек, находился в тени. Он селтаким образом, чтобы Тагиров не смог увидеть его лица.