class="p1">Всякий знает, что со старыми привычками трудно бороться, а, между тем, было такое время, когда, услышав лишь дыхание полицейского, Мэлэт начинал дрожать, как осиновый лист. – Вы помните меня? – продолжал полицейский. – Меня зовут Гэровэй. Мы с вами познакомились несколько лет тому назад.

– Как же, как же, конечно, помню! – вздохнув с облегчением, ответил Мэлэт. – Ведь вы, кажется, поэт?

– Это очень мило с вашей стороны называть меня поэтом – сказал Гэровэй, немало польщенный. – Я собирался навестить мистера Бимиша и показать ему мое последнее произведение. Ну, как же вы поживаете, мистер Мэлэт?

– Благодарю вас. Очень хорошо. Как вы?

– Очень хорошо. Ну-с, я не стану вас задерживать. Вы, несомненно, направляетесь по какому-нибудь важному делу?

– Вы совершенно правы – ответил Мэлэт.

Он собрался уже пройти дальше, но вдруг какая-то мысль неожиданно пронизала его мозг.

– Скажите, обратился он к полицейскому, – вы сейчас на дежурстве?

– Нет.

– Но вы не отказались бы кой-кого сцапать?

– О, ни в коем случае! Кой-кого сцапать, это я всегда готов.

– В таком случае, осмелюсь доложить вам, что на крыше нашего дома находится какая-то подозрительная личность. Женщина. Она мне очень не понравилась.

– Неужели? Это очень интересно.

– Она точно хотела что-то пронюхать и все заглядывала нам в окна. Право, я почти уверен, что она замышляет что-то недоброе. Вы, по крайней мере, могли бы подняться наверх и спросить ее, что ей там нужно.

– Я немедленно займусь этим делом.

– Будь я на вашем месте, я бы сейчас же забрал ее в участок. До свиданья.

– Доброй ночи, мистер Мэлэт.

Преисполненный радостным сознанием исполненного долга, Мэлэт быстрыми шагами направился K месту свидания со своей молодой женой. А полицейский Гэровэй, задумчиво размахивая дубинкой, стал взбираться вверх по лестнице.

* * *

Миссис Вадингтон тем временем отнюдь не думала довольствоваться политикой выжидания и наблюдения. Она была твердо убеждена, что тень, которую она видела на шторе, принадлежала никому другому, как молодой женщине. А инстинкт подсказывал ей, что квартира близ Вашингтон-Сквера, в которой находится молодая женщина, представляет собою поле действий и там не может долго царить абсолютный покой. Не оставалось никакого сомнения в том, что полный мужчина в черном, которого она допрашивала, дал знать молодой женщине, что о ней справляются, и та уже успела, по-видимому, скрыться. Но она, вероятно, еще вернется. Джордж Финч тоже вернется. Вопрос был лишь в том, хватит ли у нее терпения ждать. Впрочем, с крыши надо куда-нибудь уйти. Крыша – это такое место, где виновные будут раньше всего искать убежища. Если же они никого не найдут там, их страхи рассеются. А потому самое верное – спуститься вниз и караулить на улице. Там она останется, пока не начнут снова разыгрываться интересные события.

Миссис Вадингтон уже собралась было покинуть крышу и сделала шаг по направлению к двери, которая вела на лестницу, как вдруг ее внимание было привлечено странным скрипом. Повернувшись, она к удивлению своему заметила, что окно, возле которого она только-что стояла, отворилось. Окно раскрылось дюймов на шесть, а потом, очевидно под напором ветра, снова захлопнулось. Спустя несколько секунд опять раздался скрип и опять окно раскрылось. По-видимому, полный человек в черном, сильно расстроенный утратою честно заработанных десяти долларов, недостаточно крепко закрыл окошко. Миссис Вадингтон остановилась. Миссис Вадингтон подошла ближе к окну. Миссис Вадингтон взялась за ручку. Раскрыв окошко настежь, она стала всматриваться в глубокий мрак, царивший в комнате. Там как будто никого не было. Но миссис Вадингтон была человеком чрезвычайно осторожным.

– Послушайте, вы! – окликнула она.

Гробовое молчание.

– Я бы хотела с вами поговорить!

Мертвая тишина.

Тогда миссис Вадингтон решила пустить в ход последнее средство.

– Я бы хотела вернуть вам ваши десять долларов!

Опять молчание.

Теперь миссис Вадингтон уже больше не сомневалась.

Она быстро шмыгнула (поскольку этот глагол позволителен при ее объеме) в комнату и принялась нащупывать стену, пытаясь найти выключатель. И в это время до нее донеслось нечто такое, что вызвало сладостный трепет в ее душе. Это был запах яичницы с ветчиной.

* * *

Миссис Вадингтон застыла на месте, как охотничий пес во время стойки. Несмотря на то, что во время пребывания в вестибюле отеля «Ритц-Карлтон» вместе с лордом Хэнстантоном она оставалась бесчyвственной к ароматам, так глубоко проникавшим в душу лорда Хэнстантона, она, тем не менее, была всего лишь смертной. Давно уже миновал тот час, в который она привыкла обедать, а в смысле питания миссис Вадингтон была человеком строго установленных привычек. Уже стоя на крыше она испытывала спазмы в пустом желудке, а теперь она больше не могла сомневаться в том, что ее мучит голод. Трепет прошел по всему телу миссис Вадингтон, от корней волос до кончиков пальцев. Запах этой яичницы, казалось, проник до сокровеннейших глубин ее души, подобно сладостному воспоминанию о старой-старой любви.

Медленно подвигаясь вперед, словно в трансе, она ощупью шла вдоль стены и, наконец, очутилась в дверях, которые вели куда-то в коридор. Здесь, вдали от окна, было еще темнее. Но если миссис Вадингтон не могла ничего видеть, зато ей не изменило обоняние, и другого поводыря, кроме собственного носа, ей не нужно было. Она прошла через весь коридор, жадно втягивая в себя воздух, и очутилась у другой открытой двери, откуда на нее пахнуло таким сильным ароматом, что у нее голова закружилась. Теперь ей было уже ясно, что это такое. Яичница с ветчиной! Миссис Вадингтон нащупала, наконец, выключатель, повернула его и убедилась, что находится в кухне. И в нескольких шагах от нее на плите что-то такое шипело на сковородке.

Бывают такие минуты, когда даже самая выдержанная женщина позволяет себе отвлечься от главной своей цели. Миссис Вадингтон дошла до того состояния, когда яичница с ветчиной вполне может казаться величайшим смыслом жизни, единственной, так сказать, целью. Она приподняла крышку, прикрывавшую сковороду, и оттуда, точно сладостный поцелуй, на нее устремился неописуемый аромат яичницы.

Миссис Вадингтон глубоко вздохнула. Миссис Вадингтон достала тарелку и положила себе кусок яичницы. Миссис Вадингтон нашла хлеб. Миссис Вадингтон нашла перечницу… И в тот момент, когда она собиралась поперчить яичницу, позади нее раздался чей-то голос:

– Попалась, голубушка!

* * *

Едва ли существовало на свете много такого, что могло бы в данную минуту отвлечь внимание миссис Вадингтон от тарелки, стоявшей перед нею. Землетрясение – ну, это еще возможно. Пожалуй, даже взрыв гранаты. Но этот голос сделал свое дело лучше и того и другого. Миссис Вадингтон круто повернулась на стуле, испустив при