– Я не хочу тебя терять, – печально произнес он.

– Я тоже не хочу терять тебя, да и себя тоже. Все оказалось куда тяжелее, чем я себе представляла.

Он кивнул, прикидывая, стоит ли признаваться, и все-таки решился:

– Когда я приехал, то думал, что у тебя с кем-то роман: поначалу ты была так далека от меня и отстранена, – но теперь понял, что это не так.

– Да, это не так, – подтвердила Валерия, и он облегченно вздохнул.

– Надеюсь, что никогда и не будет никакого романа, – горячо произнес он и заметил, как в ее взгляде промелькнула некая грусть.

– Надеюсь и я, – негромко произнесла она.

В словах этих Жан Филипп не услышал твердого обещания, и ему пришлось удовольствоваться этим.

Перед тем как утром выйти из дому, Жан Филипп перецеловал детей, спящих в своих кроватках, и подошел к Валерии. Она надолго припала к нему и, пока он крепко держал ее в своих объятиях, мысленно пожелала, чтобы он больше никогда не уезжал от нее.

– Я вернусь меньше чем через месяц, – напомнил он, и она, кивнув, снова поцеловала его.

Затем с чемоданом в руке он быстро спустился по лестнице к ожидавшему на улице такси, которое должно было доставить его в аэропорт.

Как только он вышел из дому, Валерия отправила Чарлзу эсэмэску с просьбой встретиться с ней сегодня за обедом. Она должна была увидеться с ним на следующей неделе для обсуждения новой презентации, но не хотела ждать. Не считая того памятного вечера в бистро «Вольтер», Валерия не видела его в течение двух недель и скучала по нему куда больше, чем могла себе представить.

Они встретились в тихом бистро неподалеку от офиса Чарлза. Валерия была одета в красное кашемировое пальто и черные туфли и выглядела необычайно шикарно. Его лицо осветилось неподдельной радостью, как только он ее увидел. Облаченный в пошитый на заказ великолепного кроя костюм из твида и коричневые замшевые ботинки, Чарлз выглядел таким же элегантным, как и она. Едва Валерия подошла к его столику, Чарлз поднялся и страстно поцеловал ее, и она не уклонилась от поцелуя.

– О боже, это были две самые длинные недели в моей жизни! – воскликнул Чарлз, пожирая ее взглядом. – Как все прошло?

Валерия улыбнулась. За это время она только однажды позвонила ему и отправила несколько эсэмэсок по текущим делам. Названивать Чарлзу, пока Жан Филипп был в городе, представлялось ей нечестным.

– Не могу сказать, что все прошло гладко, – призналась Валерия. – Поначалу мне пришлось как бы заново привыкать к нему, ведь я уже достаточно долго жила без него и справлялась со всеми проблемами самостоятельно. А к тому времени, когда наша жизнь снова вошла в прежнее русло, ему уже надо было возвращаться в Пекин. Прошлой ночью он сказал мне, что сначала подумал, будто у меня случился роман, а увидев тебя в «Вольтере», захотел узнать о тебе все. Я думаю, у него появились какие-то подозрения относительно нас с тобой, но он старается не обращать на них внимания.

По выражению лица Чарлза она поняла, что все сказанное ею он воспринял очень серьезно.

– В тот вечер в ресторане я едва сдержался, чтобы не схватить тебя в охапку и не убежать.

Валерии польстило его признание. Чарлз был куда более интересным человеком, но Жан Филипп оставался ее мужем, о чем она никогда не забывала. Проведенные с Жаном Филиппом две недели в Париже вернули Валерии покачнувшуюся веру в брак, который она не намеревалась разрушать, даже если для их супружества наступили сейчас тяжелые времена.

– Я хотела пообедать с тобой сегодня, чтобы сказать, что не могу пойти на измену мужу. Я бы так хотела встретиться с тобой восемь лет назад, до моего знакомства с Жаном Филиппом, но сейчас я замужем за ним. И должна попытаться сохранить наш брак. Я не желаю становиться виновницей развода, иначе позже никогда себе этого не прощу. Я не смогу быть с тобой за его спиной и смотреть ему в глаза, когда он вернется домой. Если я решу уйти, то должна сказать ему об этом прямо. Но сейчас я не готова бросить его. Пойми меня правильно, я должна дать нашему браку шанс выжить.

Чарлз долго молчал, слушая ее сбивчивый монолог. Молчал он и еще какое-то время после того, как она закончила: внутренний голос нашептывал ему, что он не сможет изменить мнение Валерии, и голос этот был прав. Чарлз был донельзя разочарован и уязвлен тем, что она сказала. Но он уважал ее преданность и искренность. В его глазах Валерия была идеальной женой и, сама того не подозревая, только что доказала ему это своими словами. Она играла честно и заслуживала этим уважение.

– Если я пойду на измену с тобой, ты уже никогда не будешь верить мне, да и я сама потеряю веру в себя, и всем будет больно. Если ты хочешь, я откажусь консультировать вашу фирму.

Чарлз с минуту раздумывал над ее словами, а потом медленно покачал головой.

– Нет, это не выход, – сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Ты слишком нужна нам. Да и мне тоже. Я прошу дать мне шанс, Валерия. Ты, как и я, столь же хорошо знаешь, что это не имеет никакого отношения к работе. Тебе предстоит страдать таким образом еще года два или три, а потом ты придешь к тому же выводу, что и я. Он, будучи эгоистом, уехал в Пекин без тебя. Я никогда бы не поступил так с тобой. Мы могли бы быть так счастливы вместе.

Говоря это, Чарлз был предельно искренен. Более искренен, чем когда-либо в жизни. Он отнюдь не играл с ней, и поэтому она могла сказать ему все.

– Если бы я была свободна, то пошла бы на это, – грустно произнесла Валерия. – Перед тобой трудно устоять. Но я семь лет назад поклялась быть ему женой «в радости и печали». Мы прожили семь лет «в радости». Теперь мне нужно продержаться «в печали». Так долго, как только смогу. Я должна сделать это для него и наших детей. И будет нечестно просить тебя подождать. Я не могу знать, как все повернется через несколько лет.

– Я завидую твоему мужу, – сказал Чарлз с несчастным выражением лица.

Расставшись с Валерией, он пошел вдоль улицы, засунув руки в карманы и повесив голову, думая о ней, о том редком типе женщин, каковой она была, и о том, каким счастливым человеком должен быть Жан Филипп Дюма. И еще о том, что он, Чарлз, потерпел сокрушительное поражение. Раньше с ним такого никогда не случалось. Его самолюбие было истерзано – так же как и сердце.

Два дня спустя после объяснения с Чарлзом де Бомоном главный редактор пригласила Валерию зайти к ней в кабинет. Направляясь туда, Валерия пыталась вспомнить свои прегрешения по работе, но оказалось, что главный редактор намерена предложить ей новый проект.

Они задумали апрельский выпуск журнала для Китая и хотели бы отправить Валерию в Шанхай и Пекин с целью рекогносцировки и принятия решения, на чем именно им стоит сфокусироваться, какие именно модели и фотографии стоит включить в этот номер. Плохой же новостью, и это понимало и само руководство «Вог», было то, что Валерии следовало отправляться туда уже на следующей неделе.

– Я понимаю, что времени мало, но вы сможете вернуться назад как раз к Рождеству и встретить его с вашими детьми, – извиняющимся тоном произнесла главный редактор.