А Морвин довольно долго смотрел на застывший сон юноши, который недавно покинул студию. Затем его взгляд остановился на кофейной чашке. Она медленно поднялась в воздух, повисела там, а потом вдребезги разбилась о стену.

Хейдель фон Хаймек смотрел на девочку и улыбался. Ей, вероятно, лет девять.

– …А это клаанит, – объяснил он, добавив еще один камень к тем, что лежали рядом с девочкой на подоконнике. – Я нашел его некоторое время назад на планете, которая называется Клаана. Он отполирован, но форма у него осталась естественной.

– А какая она, Клаана? – спросила его девочка.

– Эта планета в основном состоит из воды, – ответил Хейдель. – У нее большое голубое солнце, странное розоватое небо и одиннадцать маленьких лун, которые все время что-нибудь вытворяют. Там нет континентов, только тысячи островов, разбросанных по обоим полушариям. Народ Клааны, который называет себя батрачианами, большую часть жизни проводит в воде. У них совсем нет городов. В каком-то смысле жители этой планеты путешественники и торговцы. Батрачиане меняют то, что им удается найти в море, на ножи и другую утварь. Они поднимают такие камни, как этот, со дна моря. А мой камешек лежал на пляже, и я его там подобрал. Он приобрел свою нынешнюю форму за долгие годы, проведенные в воде, когда терся о другие камни и песок. Деревья на Клаане расположены на значительном расстоянии друг от друга – чтобы добраться до воды, им приходится пускать дополнительные корни. У них множество больших листьев, а на некоторых растут фрукты. На Клаане никогда не бывает жарко, потому что с моря постоянно дует легкий ветерок. Кроме того, в любой момент можно забраться на что-нибудь высокое и посмотреть во все стороны. И тогда ты увидишь, что где-то обязательно идет дождь. Сквозь пелену дождя все кажется искаженным и необычным, как на далеких берегах волшебной страны. Еще там бывают миражи. Ты видишь острова в небе или деревья, растущие кроной вниз. Местные жители считают, что батрачиане отправляются туда после смерти и что предки наблюдают за ними сверху – смотрят на воду и ждут. Если тебе нравится камень, можешь взять его себе.

– О да, мистер Х! Спасибо!

Девочка погладила камень рукой. Потом протерла подарок полой больничного халата.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Хейдель.

– Лучше, – сказала она. – Намного лучше.

Он внимательно посмотрел на ее маленькое, усыпанное веснушками личико с большими темными глазами под длинными ресницами. Сегодня оно было куда менее бледным, чем полтора дня назад, когда ей впрыснули сыворотку. Дыхание перестало быть тяжелым и прерывистым. Девочка уже сидела, опираясь спиной на подушки, и могла довольно долго разговаривать. Лихорадка практически исчезла, кровяное давление почти пришло в норму. Появились живость и любопытство, столь характерные для детей ее возраста. Хейдель считал, что лечение прошло успешно. Теперь он больше не думал ни о могилах в лесу, ни о тех бесчисленных жертвах, что остались у него в прошлом.

– …я бы хотела когда-нибудь полететь на Клаану, – говорила девочка, – где голубое солнце и много лун…

– Может, ты там побываешь, – проговорил Хейдель, прекрасно понимая, что девочка вырастет, познакомится с каким-нибудь местным парнишкой и проживет остаток возвращенной ей сейчас жизни в Италбаре. Только оранжевый камешек время от времени будет напоминать ей о детской мечте. «Ну, все могло обернуться гораздо хуже», – подумал Хейдель, вспомнив вечер, проведенный в горах над Италбаром. Приятно было бы закончить свои странствия в городке вроде этого…

В комнату вошел доктор Хелман, кивнул им обоим, взял девочку за левое запястье и, глядя на свой хронометр, принялся считать пульс.

– Ты слишком возбуждена, Люси. Наверное, мистер Х чересчур долго рассказывал тебе о своих приключениях.

– О нет! – воскликнула девочка. – Мне так интересно его слушать. Он был всюду. Видите, какой камень он мне подарил? С Клааны – там голубое солнце и одиннадцать лун. Народ Клааны живет в море…

Доктор посмотрел на камень.

– Довольно красивый… А теперь тебе нужно немного отдохнуть.

«Почему он никогда не улыбается? – задал себе вопрос Хейдель. – Он ведь должен радоваться».

Хейдель собрал все свои камни в сумку из кожи кухлы.

– Пожалуй, пойду, Люси, – сказал он. – Я рад, что тебе стало лучше. Приятно было с тобой поболтать. На тот случай, если мы с тобой больше не увидимся, всего тебе хорошего.

Он встал и вместе с доктором Хелманом направился к двери.

– Вы еще придете, правда? – спросила девочка, приподнимаясь с подушек, глаза у нее были широко раскрыты. – Вы не совсем уходите?

– Я и сам точно не знаю, – ответил Хейдель. – Посмотрим.

– Возвращайтесь… – услышал он слова Люси, выходя в коридор.

– Как быстро она поправляется, – сказал Хелман. – Я просто глазам своим не верю.

– А что с остальными?

– У всех больных, которых вы посетили, либо прекратилось ухудшение состояния, либо наметилось небольшое улучшение. Мне очень хочется понять, как это происходит. Ваша кровь, кстати, даже более загадочна, чем вы говорили, – если судить по отчетам нашей лаборатории. Они бы хотели взять еще немного, чтобы послать ее в Лэндсенд для более тщательного анализа.

– Нет, – отказался Хейдель. – Я знаю, что моя кровь – целое скопище загадок, но вряд ли в Лэндсенде смогут узнать что-нибудь новое. А если их уж очень заинтересует эта проблема, они могут получить детальный отчет о полном исследовании моей крови из Панопаса в СЭЛе. Там произвели все мыслимые тесты, но так и не смогли прийти ни к каким определенным выводам. Кроме того, я скоро снова стану представлять опасность. Мне пора уходить.

Они направились к лифту.

– Этот ваш «баланс», как вы его называете, – сказал Хелман, – его просто не существует. Вы говорите о нем так, словно все болезнетворные микробы выстроились друг против друга и начали военные действия, а потом подписали перемирие, договорившись на время не совершать никаких дурных поступков. Это же самая натуральная чепуха. Человеческий организм не функционирует подобным образом.

– Мне это известно, – проговорил Хейдель, когда они вошли в лифт. – Я просто придумал похожую аналогию. Как вы, вероятно, помните, у меня нет медицинского образования. Так что я выработал свое собственное, очень простое объяснение тому, что происходит в моем организме. Вы можете переформулировать его, как вам будет угодно. Впрочем, я по-прежнему остаюсь единственным экспертом в данном вопросе.

Лифт остановился на первом этаже.

– Давайте зайдем в канцелярию, – предложил доктор Хелман. – Вы говорите, что собираетесь скоро уходить, а я знаю, когда за вами прилетит флайер. Значит, вы намереваетесь отправиться в горы, чтобы подвергнуться очередному катарсису. Я бы хотел организовать наблюдение и…

– Нет! – резко возразил Хейдель. – Исключено. Однозначно. Я не позволю, чтобы рядом со мной кто-то находился в это время. Слишком опасно.

– Но я могу поместить вас в изолятор.

– Нет, не могу на это согласиться. Я уже и так несу ответственность за множество смертей.