Вы пунктуальны, — послышалось совсем рядом, и я вынырнул из облака приятных мыслей в грубую действительность.

Ага, так. Сосредоточились. Я — Алексей, вокруг — кладбище, а передо мной стоит какая-то демоническая фигура в капюшоне. Назгул, мать его. Ну ладно, я тоже голову пониже наклоню, шляпу дёрну, как будто в знак приветствия, вниз. В эту игру можно играть вдвоём, братишка.

— А вы опаздываете, — сказал в ответ.

Согласно моим внутренним безошибочным часам, было уже три минуты пятого.

— Не забывайте, с кем говорите, — произнёс нарочитый бас из-под капюшона.

— А с кем я говорю?

— Эм… Благодарите бога, что не знаете. Товар здесь?

Холёная аристократическая лапка указала на мешок.

— Здесь. А деньги при вас?

— Деньги! — с презрением отозвался капюшон. — Что значат деньги, когда мы делаем такое важное дело!

— Ну, если для вас ничего не значат — можете мне вообще все отдавать, не обижусь.

Капюшон, поняв, что катастрофически не вывозит в словесном поединке, молча сунул руку за пазуху и вынул оттуда увесистый кошель. Бросил его мне.

Я поймал, взвесил на ладони — солидно! Открыл, вынул пару монет — золото. Ишь ты. Не врал Лёха — действительно в десять раз против обычных костей платят.

— Всего хорошего, — сказал капюшон и потянулся за мешком.

— Куда! — прикрикнул я. — А посчитаться?

— Чего?

— Мне откуда знать, что вы меня не обманываете? Сироту всякий обидеть норовит!

— Сироту? — обалдел капюшон.

— Ну да. Матушка умерла десять лет назад, папаша из дома выгнал. Всё равно что сирота.

— Мы так не договаривались, — вконец растерялся капюшон.

— Вот и я папаше то же самое говорю. Да ему разве объяснишь? Упёрся, как баран: «Мои подсвечники, мои подсвечники!»

— Какие ещё подсвечники⁈

Я, в принципе, выяснил уже всё, что хотел. Понял, что передо мной стоит круглый лох, который в цепочке выполняет сложную функцию «принеси-подай, пошёл нахрен, не мешай». Принято, понято. Едем дальше.

— Ладно, — сказал я и сунул кошель за пазуху. — Кому ж верить-то, если не людям, с которыми работаешь. Верно?

— Всего хорошего, — предпринял капюшон ещё одну попытку свалить красиво.

— Может, помочь?

— Что⁈

— Да мешок тяжёлый, мне ли не знать. Давайте помогу дотащить. Я к нему уже привык как-то.

— Так не полагается! Справлюсь сам.

Я пожал плечами и сделал вид, что моё дело сторона. Однако когда недотёпа в плаще попытался закинуть мешок на спину, незаметно наступил на уголок.

— Говорю ж — тяжеленный, — сказал я, глядя, как пыхтит капюшон. — Да не упрямьтесь вы, право слово! Мне не трудно. Я всё детство в деревне брёвна на плечах таскал — папаша меня так жизни учил. Жизнь, говорил, трудная штука. Привыкай, сынок.

— Хорошо, — сдался капюшон и отпустил мешок. — Дозволяю вам нести поклажу вслед за мной.

— Ну, погнали, — весело сказал я и закинул мешок за спину, для порядку ухнув.

Капюшон двинулся между могилами. Я шёл за ним, гадая, каким будет следующий шаг.

Если шаг будет отслеживаемый, то я пойду дальше. А если нет — то этого клопа вполне можно взять в оборот. Отмудохать как следует, выспросить, что к чему, а потом… Н-да. Что потом-то? Бритвой по горлу и в колодец? Жестковато. Сопля ведь совсем, может, и не конченый даже.

Ладно. Упрёмся — разберёмся. Пока что у нас есть путь, вот его и будем идти.

Мы вышли с кладбища и стали петлять по улочкам Поречья. В этой части города я активно ещё не путешествовал, так что быстро потерялся. Не понимал вообще, куда мы идём. Это меня не то чтобы сильно напрягало. Выбраться-то смогу без проблем. Делов-то — Знак изобразил и дома. Ну и как пометить нужное место — тоже разберусь.

Шли мы, впрочем, не очень долго. Скоро остановились перед каменным строением с тяжёлой дверью из потемневшего от времени дерева. Настоящий замок. В миниатюре, ясное дело.

Дверь открылась. Внутри оказался худой лысый старик с сухим лицом и в лакейской ливрее. При виде нас у него широко раскрылись глаза.

Глава 21

— Почему вас двое? — спросил старик.

— Он помогает мне тащить мешок, — пояснил капюшон.

— Снимите, пожалуйста, капюшон.

— Что⁈ Да как ты смеешь!

— Я смею. Если об этом доложу хозяину — он с вами по-свойски разберётся.

— Да это же Алексей, который…

— Я вижу, что это — Алексей. — Ишь ты, глазастый какой. Удобная всё-таки штука — красный камзол. Надо будет взять на заметку. — А вы — капюшон снимите! Я должен понимать, кого впускаю в дом.

И «капюшон» снял капюшон.

Я чуть не выругался вслух.

Рядом со мной стоял, не много не мало, Дорофеев младший. Тот самый, который должен был быть в Смоленске.

Что характерно, на меня он не смотрел вообще. Записал себе в башку, что я — Алексей, да на том и успокоился. Буркнул:

— Доволен?

— Проходите, — сказал старик, утекая вглубь помещения.

Дорофеев тут же накинул капюшон обратно и сделал мне знак — мол, следуй за мной. Я последовал.

Тому, что помещение оказалось библиотекой, даже почти не удивился. Небольшая прихожая, конторка, а за конторкой — стеллажи с книгами. В книгах, наверное, был и весь второй этаж. Может, частная какая-то библиотека. Для ограниченного круга лиц.

— Сюда, — махнул рукой старик.

Я поставил мешок, куда было указано, и демонстративно отряхнул руки — мол, хорошо поработал.

— А хозяин-то когда придёт?

— А вы зачем такие вопросы задаёте? — насторожился старик.

— Да так. Познакомиться хотел.

— Ещё чего не хватало! С вами ведь расплатились?

— Расплатились.

— Ну вот, и будет с вас. Вы сюда-то не должны были заходить. Ступайте.

Я рассудил, что упираться дальше — глупо. Мне ведь никто не помешает подождать хозяина снаружи. Для поддержания образа пренебрежительно фыркнул и вышел.

До рассвета оставался едва ли час. А Дорофеев-младший не ушёл, ждёт «хозяина». Значит, тот должен появиться довольно скоро. Вряд ли решает такие вопросы в дневное время, когда уже весь город на ногах.

Жаль, что в здании негде затаиться. Прихожая крошечная и находится на виду, в самой библиотеке засели Дорофеев и старик-смотритель. Я бы с удовольствием послушал, о чём они будут разговаривать с