Мы остановились около очень красочно подсвеченного фонтана, и даже я залюбовался. Наороджи действительно постарались превратить этот парк в ночную сказку. А сегодня глава клана еще и распорядился включить вообще все освещение, какое было, он же знал о моих намерениях.

Глядя на фонтан, Льяра, похоже, начала что-то подозревать.

И я не стал ее разочаровывать.

Когда девушка повернулась ко мне, я держал на обеих ладонях красные браслеты. Внешне они очень напоминали свадебные, но при ближайшем рассмотрении были отличия. Такие браслеты всегда дарили на помолвку.

— Ты выйдешь за меня? — с улыбкой спросил я.

Льяра вытянулась в струнку и замерла с широко раскрытыми глазами. В них так и читалось: не верю!

Она смотрела на меня секунд пять, прежде чем судорожно выдохнула и выпалила:

— Да!!

Браслеты разлетелись в разные стороны, когда Льяра повисла у меня на шее.

Я обнял ее одной рукой, а второй сделал пару жестов, и браслеты вновь оказались у меня в руке.

— Позволишь? — чуть отстранился я.

Льяра кивнула, но отлипать от меня отказалась. Только развернулась чуть-чуть боком и высвободила одну руку. Ее голова так и лежала у меня на плече.

Один из браслетов я подвесил рядом магией, а второй надел ей на запястье. Благо, там не было застежек, это была не бижутерия, а артефакты. Не буду же я дарить будущей жене какую-то ерунду.

Браслет на ее запястье сам ужался до нужного размера.

Полюбовавшись на браслет, Льяра мягко перетекла на мое другое плечо и подставила вторую руку.

Когда и второй красный браслет занял свое место, она неожиданно подняла голову и впилась в мои губы страстным поцелуем.

А моя вторая невеста, оказывается, горячая девочка!..

Глава 25

* * *

Следующим вечером я вошел к императору, нацепив каменное выражение лица.

Мы с Анданой не спали практически до утра, очень уж моя жена обрадовалась, что второй станет Льяра, а с обеда и почти до самого выезда на эту встречу я гонял своих бойцов на полигоне.

Как ни странно, им вчера понравилось. И, несмотря на то, что гонял я их и в хвост, и в гриву, и по одиночке, и небольшими группами, сегодня на полигоне было еще больше желающих провести со мной спарринг. Ну я и оторвался вволю.

В общем, ко времени встречи с императором я был настолько физически вымотан и благодушно настроен, насколько это вообще было возможно. Даже сам император раздражал меня уже так, фоном.

— Раджат-джи, садись, — кивнул мне император на кресло.

Встречал он меня в рабочем кабинете, но в уголке отдыха, за накрытым к чаю столом.

— Ваше величество, — поклонился я в дверях и прошел в кабинет.

Усевшись в кресло и сделав глоток чая, я вопросительно посмотрел на императора.

— Видел я твое… прошение, — ровно сообщил император.

Прошение? Я даже завис на пару секунд.

Никаких прошений ни я, ни мой клан в имперскую канцелярию за последние пару декад не отправляли. Я бы вспомнил про документы рода Магади на вступление в мой клан, но их имперская канцелярия уже согласовала, так что речь точно не о них. А ничего больше и не было.

Ну разве что Асан заверила своей подписью документы на смену фамилии ее будущей слуги, беглянки с ребенком из рода Бехрами. Но это явно не дело уровня императора.

Да и не моего, если уж на то пошло.

— Новый род, — бросил император, видя мое недоумение.

Я снова начал закипать.

Прошение?

Как глава клана я имею право дать герб любому человеку, хоть простолюдину, хоть вообще иностранцу. Правда, всего пять раз за срок своего пребывания на посту главы клана, но и это много, на самом деле. Из глав кланов никто и никогда этот лимит не исчерпывал, насколько я знаю.

И это не прошение.

Документы, которые я подал на род Астарабади, называются «Извещение».

Тем не менее, я сдержался и продолжил смотреть на императора с молчаливым вопросом во взгляде.

— Астарабади, — задумчиво произнес император. — Известная фамилия, даже я слышал.

Ну еще бы. Астарабади десять лет заведовал элитным закрытым Аукционом, который каждый год посещали все великие кланы. Уверен, и от императорского рода там были представители, просто инкогнито.

И делал это Астарабади, не имея фактически никакого покровительства.

Мой отец? В смысле, отец настоящего Шахара, вместе с которым Астарабади изначально организовал этот Аукцион? Когда Астарабади только пришел ко мне, я в это поверил. Но сейчас — увольте. Какой-то там аристократ из нищего древнего рода, прозябающего чуть ли не в самой глухой провинции страны — это ничто в подобных масштабах.

По факту хозяином Аукциона был Астарабади.

И он, простолюдин, вел дела среди высшей аристократии страны на протяжении десяти лет. А это значит, что к нему ни у кого и никогда не было ни малейших вопросов. Я только недавно начал осознавать настоящий уровень своего ближника. Он был запредельно крут.

И свое право стать аристократом Астарабади заслужил давно.

Полноцветная магия стала лишь поводом, да и то скорее для меня самого.

— Но ты ведь помнишь, Раджат-джи, — неприятно усмехнулся император, — что у меня есть право вето?

Ну точно этот гад решил напакостить мне напоследок.

Да, право вето у императора есть. И он может его применить один-единственный раз за срок пребывания на посту главы клана, дающего герб.

Изначально эта традиция родилась как право обоснованного сомнения, причем даже не императора лично, а всего аристократического общества. Ему просто делегировали эти полномочия как наиболее могущественной и в то же время беспристрастной стороне.

Позже это было закреплено законодательно.

Суть в том, что если император наложит вето на герб для Астарабади, у аристократов страны будет год на то, чтобы присмотреться к кандидату. О кандидате император объявит во всеуслышание, разумеется. Равно как и наложенном им вето.

Я смогу повторно подать документы на род Астарабади через год.

Но в общем случае, когда вето императора обосновано, кандидат этот год не проживет. Если аристократы не хотят видеть такое пополнение в своих рядах, они уничтожат его сами. Такое было в истории страны трижды, если я правильно помню.

В целом право вето императора нужно, чтобы аристократом не смог стать какой-нибудь ушлый шантажист, например. Или любой другой мошенник. Как ни крути, глава клана — это всего один человек, и у него могут быть