Здесь не было нереально яркого света звезд, как в мире духов, а способностью видеть в темноте Ресан не обладал. Но этого и не понадобилось — провал светился, и в нем, в глубине, Ресан увидел то же самое, что уже видел за фасадом фальшивой имперской крепости. Бездонную пропасть, заполненную бесами.

Духи, пришедшие из Вечной Степи, парили в воздухе над этим провалом, продолжая излучать свой потусторонний свет, который почти терялся в ярком багровом зареве, идущем снизу.

Нужно было что-то сделать, как-то закрыть этот ход в Бездну!

И, как уже было в мире духов, Ресан ощутил, что в районе его солнечного сплетения загорается невидимый огонь, как течет по телу, по рукам, к кончикам пальцев, готовясь с них сорваться… Но что, если, выпустив этот огонь, он сделает только хуже? Ведь именно этого там, в мире духов, хотел демон, укравший облик его брата. Что если этим огнем он только ускорит прорыв бесов сюда, в мир людей?

Ресан стиснул кулаки, чтобы с пальцев не сорвалось ни единой предательской искры, и заставил себя сделать шаг назад от края провала. И еще шаг.

Дух, которого Верховный Шаман назвал Таэлем, вскинул руку, и в то же мгновение весь провал залило ярким светом. Ресан торопливо зажмурился и прикрыл глаза рукой. Потом осторожно убрал ее, проморгался.

Духи все так же парили в воздухе, но провала больше не было — на его месте оказался клочок земли, примечательный лишь наличием трех скелетов. Должно быть то, что осталось от фальшивого шамана и его фальшивых стражей. На костях не было ни клочка одежды, ни намека на плоть, кожу или волосы.

Путь в Бездну закрылся.

Таэль повернулся к Ресану, склонил на прощание голову и исчез. Мгновение спустя в воздухе растаяли и остальные духи.

— Справились, — сказал за спиной Ресана Верховный Шаман, и в его голосе отчетливо слышалось облегчение.

Ресан обернулся к нему.

— Вы сомневались?

— Сомневался. Прежде Хаос всегда пытался прорваться к нам извне. Мы испокон веков стоим на страже и знаем, что делать. Но никогда еще на моей памяти не было такого, чтобы живые люди пытались открыть Хаосу проход из нашего мира. Ни на моей памяти, ни на памяти двадцати моих предшественников.

— А до них? — Ресан не знал, как Верховный Шаман мог утверждать что-то столь категоричное о своих предшественниках, но решил спросить о том, что показалось ему более важным.

Старик покачал головой.

— Все, что было до них, неизвестно. Пять веков назад всем духам прежних Верховных Шаманов пришлось раньше времени уйти на перерождение.

— А что случилось пять веков назад?

Верховный Шаман пожал плечами.

— Вассара Кровавая тогда случилась. А сейчас не отвлекай меня.

Отвернулся от Ресана, подошел к скелетам и склонился над ними, что-то изучая. Ресан остался стоять, растерянно глядя старику вслед, потом встряхнулся. Все это были дела давно минувших дней, сейчас было важно другое. Нападение они отбили, значит, когда Верховный Шаман закончит со своим осмотром, можно будет заняться тем, ради чего они сюда с Вендом и приехали.

И, кстати, где Венд?

Искать пришлось долго. Как только ход в Бездну Хаоса оказался закрыт и духи мертвых исчезли, крепко спавшее становище начало просыпаться. Отовсюду доносились голоса, из юрт выходили люди, встревоженные и напуганные. Из обрывков их речей Ресан понял, что они вовсе не спали, скорее находились под наведенным ступором. Многие понимали, что происходит нечто неладное, но очнуться не могли. Появились и те, кому выпало охранять становище в эту ночь, промокшие от ночной росы и изрядно продрогшие, но живые. Повезло, что ночь оказалась достаточно теплой и никто из ночной охраны, сморенной зачарованным сном, не замерз насмерть.

А Венд, наконец, нашелся в гостевой юрте, где жили приезжие шаманы. Хотя Ресан был точно уверен, что они еще накануне разъехались по домам, один из них, чернобородый, о чем-то расспрашивал Венда, а тот с готовностью отвечал. Когда Ресан Венда позвал, тот обернулся не сразу, и взгляд у него показался Ресану странно стеклянным. Потом, впрочем, воин несколько раз моргнул и стеклянность исчезла.

— Я думал, вы уехали, — обратился Ресан к чернобородому, чувствуя неловкость оттого, что не знает его имени.

Чернобородый посмотрел прямо на Ресана, и юноша вздрогнул — глаза шамана, которому вряд ли было больше шестидесяти лет, вдруг показались такими же древними, как сама Великая Степь. При их прежнем разговоре подобного ощущения у Ресана ни разу не возникало.

— Уехал, — согласился тот, — но потом понял, что тут происходит неладное, и вернулся. Ну ступайте, ступайте. Ночь у вас обоих выдалась тяжелая, отдохните получше.

Ресан поклонился и вышел следом за Вендом, который уже торопливо шагал к их юрте.

Внутри юрты Венд тяжело опустился на циновку и спрятал лицо в руках.

— Эй, что случилось? — Ресан осторожно тронул его за плечо.

— Не знаю, — ответил воин глухо, нехотя убирая руки. — Бесовщина какая-то со мной творится, и чем дальше, тем хуже. Сперва Верховный Шаман меня дергал туда-сюда, как куклу на нитках, теперь этот, второй… Ну с Верховным еще ладно, он на то и Верховный, должен многое уметь, но сейчас-то?

— А что — второй?

— Начал меня расспрашивать о нашей поездке, и я все ему рассказал. И как мы с тобой встретились, и про кинжал тууршей, и про Радогу, и про караван, путешествие с Тибором… Вообще все. Ну, кроме этого, — Венд провел пальцем по своему запястью, где у него, как и у Ресана, был тонкий шрам, оставшийся после принесения клятвы именем Ледяной Богини.

— Я ведь не хотел рассказывать, — продолжил Венд, — но слова будто сами лились! Да провались оно все к бесам!!!

— Эй! Не надо! — Ресан испуганно вздрогнул от последнего выплеска эмоций своего спутника. — Не надо. Мы и так чуть все только что к бесам не провалились. Не желай такого!

— Ладно, не буду. — Венд устало вздохнул, потом поднял кувшин с разведенной айхрой и начал пить ее прямо из горлышка. Ресан лишь смотрел, недоуменно моргая, как при каждом глотке дергается кадык на горле Венда. Потом Венд вернул кувшин на пол, тяжелым шагом прошел к своей лежанке и, как был, упал на нее и с головой закрылся одеялом.

— Э-э… Ну ладно, — растерянно произнес Ресан ему в спину. Он мало что понял, но расспросы явно откладывались. Потом посмотрел на свою лежанку. Может и правда поспать? Ночка выдалась та еще…

Ресан лежал и не мог пошевелиться. Хотя в голове еще плыли какие-то обрывки снов, он был уверен, что проснулся, однако оцепенение держало крепко. Руки и ноги казались невероятно тяжелыми, сил хватило только на то, чтобы поднять веки.

В юрте было не темно, но сумрачно — огонь в очаге погас, но тусклый утренний свет уже проникал через дымовое отверстие в крыше. Ресан повел взглядом по привычным очертаниям обстановки юрты и споткнулся на силуэте человека, отчетливо видимом, но при этом полупрозрачном.