дабы быть более разборчивыми. А казне польза немалая. Чего делать с балбесом решать вам. В следующий раз — отставка проштрафившегося чиновника и замена его на моего человека. Насчёт ссылки я поспешил, но воры поедут на каторгу, что не обсуждается. Только вельможа, чей протеже совершил тяжёлый проступок, всё равно лишается чинов и удаляется в имение, — решаю немного снизить требования, — Со своей стороны, я также буду нести ответственность за назначенных людей. Соверши они недостойное деяние, и право назначения на освободившуюся должность переходит к вам. Думаю, это справедливо. Касаемо надзора и дабы не было ложных обвинений, все значимые проступки мы будем рассматривать после тщательного сыска.

— Забыл вас предупредить, — усмехнувшись, нарушаю вновь повисшую тишину, — Ваши новые должности не синекура. Я собираюсь усердно работать во благо России и других заставлять буду. Коли вы не солгали, что жаждете изменить положение дел в державе, то готовьтесь к тяжёлому труду. Отпусков длиною в год, когда чиновник может поехать в Европу, более не будет. Хочешь отдыхать — сдавай дела и выходи в отставку. То же самое касается больных. Не имеешь здоровья служить отчизне, значит, воспитываешь преемника и на покой. Думаю, это справедливо. В ближайшие годы империю ждёт немало испытаний. Вы люди опытные и прекрасно понимаете, что вскоре полыхнёт Польша, а война с Портой — дело времени. И не дай бог, эти события совпадут. Поэтому мы должны быть к ним готовы. А ещё у нас не задавленный мятеж, отбившаяся от рук гвардия, и множество трудностей, которые надо начинать решать уже сегодня. Вот и подумайте, сможете ли вы выдюжить столь сложную задачу. Может, лучше отойти в сторонку и дать дорогу другим достойным людям? Россия велика, и талантливого народа у нас хватает. Это же касается людей, коих вы рекомендуете на важные должности. Вытянут ли они столь тяжёлую ношу. Повторюсь — щадить не буду ни себя, ни окружающих.

А вот здесь дяди из «шестёрки» сразу подобрались, и в их глазах появилось что-то хищное. Будто голодные волки, приготовившиеся драться за добычу, которую у них хочет отбить медведь.

— Нам хватит сил и терпения помогать Вашему Величеству, — начал успокоившийся Шувалов, — Касаемо протеже, то идея неплохая, но требующая доработки. Например, завтра какой-нибудь камер-паж воспылает любовью к девице и совершенно лишится рассудка. Он ведь может убить соперника или согласиться на посулы врагов. Поэтому здесь спешить нельзя. Но некоторых кандидатов лучше обсудить ещё раз и заменить от греха подальше.

Думаю, вельможи попытаются похоронить мои начинания в болтовне. Но ключевые должности займут люди действительно знающие. Например, его кузена Ивана Ивановича — Александра Шувалова, весьма унылую и посредственную личность, более не будут прочить в Камер-коллегию. Хватит ему должности камергера под крылышком более умного и деятельного родича. То же самое касается и остальных вельмож. Пусть немного подумают и найдут более толковых людей. Чую, что меня ждут самые настоящие шахматы с назначением глав коллегий и ведущих сановников.

— Ваше Величество, прошу прощения за нарушение этикета, — вдруг произнёс доселе молчавший Пётр Голицын, — Раз речь пошла о мятежниках, то хочу попросить за одного из них. Не буду скрывать, что мой дядюшка — фельдмаршал Александр Михайлович, беспокоится о судьбе генерала Бутурлина, который был женат на его сестре. Нельзя ли помиловать старика, совершившего глупость? Пусть сдаёт Преображенский полк и едет доживать в имение. Его сын тоже ошибся, наслушавшись посулов заговорщиков.

А глазки у князя прямо такие честные. Будто мятеж и покушение на жизнь законного наследника — это обычный проступок, вроде пьянства или недостойного поведения. Только новый командующий Измайловским полком не знает, что у меня уже готовы ответы для подобных просителей. А фельдмаршала Голицына я на пушечный выстрел не подпущу к любой должности. Как и его отпрысков, которые начнут доказывать свою состоятельность с самых низких должностей.

— Пятьдесят тысяч за графа и тридцать за его сына Петра. Мы только что обсудили персональную ответственность. Вот и предлагаю начать вводить сие полезное нововведение. Здесь и казне прибыток, а освобождённым — наука. Как и другим персонам, задумавшимся о заговоре.

— Но позвольте! Это огромная сумма, которую Александр Михайлович не найдёт. А у семейства Бутурлиных нет таких денег, — судя по злорадству, мелькнувшему в глазах парочки вельмож, растерянность Голицына пришлась им по душе.

— Пусть фельдмаршал попросит помощи у графа Воронцова. Чья дочь является женой Петра Бутурлина и его сноха. Уж два столь уважаемых вельможи просто обязаны помочь родственнику. А если нет, то Бутурлиных ждёт суд, конфискация имущества и каторга.

— Это чрезмерно жестоко! — продолжил настаивать подполковник.

А вот здесь остальные соратники посмотрели на него недоумённо и даже презрительно. Не за ту персону начал заступаться князь. К тому же Голицын проявил излишнюю несдержанность и прямоту, которая может подвести его в будущем. Ведь судьбы мятежников будет решать Особая комиссия, и всегда есть возможность договориться. Я вообще рассчитываю подороже выкупить жизни участников мятежа, кроме Орловых и ещё некоторых непримиримых. Пусть платят, коли не хотят лишиться всего имуществ и титулов. Значит, мятежники будут занимать деньги и попадут в зависимость от «шестёрки» с ещё несколькими влиятельными вельможами. Мне всё равно, как они станут договариваться. Главное — получить как можно больше денег и имущества в казну. Ведь надо достойно наградить соратников. Вот конфискованная собственность и пойдёт на эти цели. Такие у меня нехорошие и циничные мысли.

А графа Романа Воронцова, как и Александра Голицына, я тоже буду держать подальше от государственных должностей. Люди они не бедные, вот пусть ищут приложение своих сил в частном порядке.

— А посылать солдат на захват моей супруги не жестоко? Ведь Бутурлин стал убийцей. Пусть всё получилось случайно, — тихо отвечаю подполковнику.

Под моим злым взглядом тот сразу стушевался. Видно, что он неплохой человек, и надо в будущем наладить с ним отношения. Сейчас его одолевает чувство несправедливости в отношении Бутурлиных, которые якобы не заслуживают столь сурового наказания. Но уже сейчас Голицын понимает, что защищает подлецов, за которых попросил вступиться его старший родич. При этом подполковника выставили в нехорошем свете. Ведь сам фельдмаршал не пришёл просить за старого друга. Вот что значит — опыт и умение правильно выстроить интригу!

— Похороны назначены