– Как нет?!

– Нет, значит нет! Я не пойду с тобой.

– Но вас казнят поутру!

– Что ж, это судьба, так тому и быть… – ответил Джетсет печально, уселся в дальний угол камеры.

– Дело ваше. А как же королевство? Что за долг на Эриторе?

На губах Джетсета заиграла усмешка.

– Я запомню, ты пытался помочь. Теперь иди!

Я медленно провёл когтём по пруту решётки. Противный скрежет заставляет самого морщиться, а принц и вовсе вздрогнул.

– И всё же, Ваше Высочество, я не могу уйти ни с чем. Эритор… весьма хорошо ко мне относится. Не составит труда узнать, что к чему. Я хотел сберечь мальчика, нашу дружбу, но вы не оставляете выбора!

Я твёрдо посмотрел в глаза принцу. Тот в ответ усмехается.

– Вот ты и показываешь истинное лицо. Не думаю, что Эритор тебе скажет.

– Не сомневайтесь, я добьюсь ответа. Но даже если нет, похоронить ваши планы будет легко. Вы не знаете, мелкинды отправляются прочь из города. Бегут, чего лукавить. Эритор пойдёт с ними, убедить будет просто.

Я вспомнил Раифу и как смущался Эритор.

Джетсет вскочил, глаза опасно сузились и мечут молнии. Процедил сквозь зубы:

– Не смей, мелкинд! Ты не знаешь, в какие игры ввязался!

– Так просветите, Джетсет, – по-простому обратился я к узнику.

Джетсет заколебался, на лице тени от игры желваков.

– Унрулия была особенной, – начал принц издалека, – особенной… для королевской семьи.

Я изогнул бровь.

– Нечего рожу корчить, всё понял уже! Да, да, она – фаворитка отца! Мало кто знал, да и сейчас не ведают – благодаря встрече с тобой, кстати. За ними наверняка пустили погоню.

– Значит, Эритор… ваш сводный брат? – спросил я, не то чтобы поражённый.

– Да, – долетело от принца, – нас осталось двое от рода… слишком мало, чтобы разбрасываться. В любом случае кровь короля священна!

– Другие бастарды не в счёт?

– Мне ничего о них не известно.

Я задумался. Что-то не сходится.

– И вы так легко отдаёте родное королевство, и кому – юнцу?!

– Королевство, охваченное бунтом и изменой…

– Тем более.

– Ты, колдун, мало смыслишь в политике. Лучше делай своё дело, а я, повторюсь, не забуду твой незначительный вклад!

Тюремщик завозился, я перехватил меч поудобнее, готов выдать порцию сна.

– Стой!

– В чём дело? Он подымет тревогу.

– Никто не должен знать, что здесь кто-то был! Проваливай, исчезни уже отсюда. И дай что-нибудь увесистое, будто я приложил эту тушу!

Я пошарил в караулке, попалась корзина с сырой репой с кулак.

– От такой кормёжки ноги двинешь, – пробурчал я под нос. – Вот, держите, Ваше Тюремное Высочество. Можете съесть.

– Благодарю! – ответил принц, не моргнув глазом на шутку. – Теперь исчезни!

Тюремщик застонал, ладони опёрлись на камни пола.

Я бросился в каморку, прильнул к тайной двери. Вот незадача! Замок открывается только с той стороны, как я мог забыть?! Я скользнул по коридору назад.

– Ваше Высочество! – весело бросил я, пробегая мимо. Походя вытянул магию из светильника, тот погас.

Засов на выходе из тюрьмы задвинут, но что поделать, придётся оставить как есть. Или нет, я мигом оторвал полоску от какой-то тряпки, накинул петлёй на засов. Закрыл за собой дверь и осторожно потянул за полосу, засов встал на место. Жаль, таким способом нельзя открыть. Бросился прочь от тюрьмы по крутой лестнице, ступени спиралью уводят вверх. Оттуда звук подкованных сапог, я метнулся найти боковой коридор, нишу, хоть что-то!

Шаги совсем близко, на стенах блики факелов, от сопения множества человек у меня паника, слабость растекается на всё тело, превращает в кролика. Вот и ниша. Наклонное отверстие под ступенчатым потолком, ход для света или воздуха, не всякий втиснется, но мне, узкоплечему, удалось. Дальше ещё уже, а ниша переходит в вертикальную шахту. Я остался внизу, как пробка в бутылке, даже ноги поджать не могу, сапоги торчат добро наружу. Я взмолился, чтоб не заметили. В вытянутой вверх руке удачно зажат клинок. Удачно, потому что сверху уже по-хозяйски щупают мохнатыми лапами. Я слепо ткнул раз, другой, острие вспороло что-то мягкое и податливое, вверху лопнуло с бульканьем, меня обдало ледяной гадостью, промочило до сапог.

Звук шагов совсем рядом, а по голенищу сапога липкая струйка, видимо, каплей пала на последнего в цепочке. Тот чертыхнулся, но блеск факелов уже скрылся за поворотом, оттуда грохот ударов в закрытую дверь. Человек сплюнул, ссыпался по ступеням нагнать товарищей. У меня отлегло, и я осторожно выбрался на ступени.

Оставляя склизкие следы, я поднялся в огромные кухни дворца. Дюжина очагов слабо светят багровым, над одним котелок с дежурной кашей. Пара собак завиляли хвостами, рвутся в упряжке подле гигантского вертела. На вертеле туша быка, очаг вычищен от пепла. Тощий поварёнок, колпак набок, бегает к соседнему с совком, таскает красные угли. Заметил меня и встал как вкопанный. Я помахал приветливо.

– Скажи, как тебя, есть что пожрать?! Уф, только прискакал, одеревенел весь.

Поварёнок обмяк лицом, плечи расслабленно опустились.

– Так ты из гонцов будешь? Щас, погоди, принесу! Какие новости?

Я уселся за стол, как по волшебству появилась миска с дымящейся кашей, краюха хлеба.

– Новости обычные. В королевстве Джерона бунт против принца. Да вы и сами знаете, люди сказывают, в подвале у вас сидит!

Поварёнок покивал мелко, на остром, как у лисёнка, лице ехидная усмешка. Задумался, став мордочкой вдвое хитрее.

– Странное дело, завтра казнят, ужин по-королевски положен. Но никто ни сном, ни духом! Главный надзиратель мимо пробежал как ошпаренный, и всё.

– Дело нечисто! – поддакнул я.

– Вот что скажу, – прошептал лисёнок, оглянулся через плечо на двери кухни, те прикрыты, а рядом никого. Колпак слишком велик поварёнку, опять съехал набок. Поправил привычным движением. – Ходят к нему гости, друг за дружкой, как гуси на водопой. Сперва девка из новых, та, что с правителем, вся из себя цаца, грудь во-от такая, а зад, – поварёнок мечтательно закатил глаза, – царь-зад!

– С задом понятно, – фыркнул я, – ещё кто ходил?

– Сам Третий! Опосля пришлый какой-то люд, не из наших. Слыхал небось, отряд рыцарский гостит?

– Не, первый раз слышу. Что за гости такие?

– Говорят, из самого королевства Джерона. То ли мятежники, то ли, наоборот, верные королю рыцари, ищут убежища. Вот от них один спускался, весь в чёрном, спесивый как конь.