Еще до приезда в Вашингтон он сказал помощникам, что считает Байдена слабым. Вместо того чтобы налаживать отношения с новым американским президентом, он продолжал его подкалывать. Еще в мае, чтобы восстановить разрушенные отношения с Германией, администрация Байдена отменила введенные Трампом санкции против компании, строящей "Северный поток - 2", трубопровод, по которому российский природный газ поступает в Германию.

Зеленский чувствовал, что Байден подорвал украинскую экономику и подорвал безопасность Украины. Позволив Германии завершить строительство "Северного потока - 2", Байден поставил под угрозу историческую роль Украины в газовом бизнесе. На протяжении десятилетий российский газ шел по трубопроводам, проходящим через территорию Украины, что позволяло украинскому правительству взимать значительную плату за транзит.

Чтобы помешать решению администрации Байдена, Зеленский искал союзников везде, где только мог их найти. Он нашел общий язык с Тедом Крузом, что было воспринято Белым домом как признак несерьезности Зеленского. Круз поклялся использовать свою сенаторскую прерогативу, чтобы в одиночку блокировать утверждение назначенцев Байдена в Госдепартаменте. Понимал он это или нет, но Зеленский был соучастником этого трюка. От него воняло тем, что администрация считала дилетантством.

По правде говоря, Байден тоже был не слишком высокого мнения о своем украинском коллеге. Это было странно: Байден был глубоко вовлечен в украинскую политику дольше, чем Зеленский. Барак Обама направил его в Киев после революции 2014 года. Он знал политический класс страны и считал некоторых его представителей своими друзьями. Сам факт того, что Зеленский был аутсайдером, мог быть источником его политической привлекательности, но, похоже, это отдаляло его от Байдена. Зеленский был комедийным актером, в то время как именно задиристые политики вызывали у Байдена мгновенное уважение, поскольку он мог видеть в них себя.

Когда Зеленский сидел с Байденом в Овальном кабинете, актер с гравием в голосе, казалось, не замечал сомнений Байдена. Он также, казалось, почти сознательно не знал о моральном кодексе Байдена. Если Байден, как правило, ожидал, что Зеленский начнет разговор с выражения благодарности за американскую поддержку, то Зеленский загромождал свои беседы длинным списком требований, как будто ему больше никогда не представится шанс поговорить с американским президентом. Казалось, у него не было времени на любезности, поскольку он сразу же пропускал их мимо ушей.

Зеленский сразу перешел к делу: ему нужно вступить в НАТО.

Разница в возрасте - Байден старше более чем на тридцать лет - была очевидна. Байден изо всех сил старался передать мудрость, которая могла бы умерить пыл молодого человека. Какими бы ни были достоинства аргументов Украины в пользу вступления в альянс, большинство стран Западной Европы не поддержали ее. У Украины не было голосов, так что сейчас был не тот момент, чтобы форсировать этот вопрос.

Вялый ответ Байдена взволновал Зеленского. А в возбужденном состоянии разочарование Зеленского лишило его способности к логике. Умоляя вступить в НАТО, он начал читать лекции о том, что эта организация, по сути, является историческим реликтом с ослабевающим значением. Он сказал Байдену, что Франция и Германия собираются выйти из НАТО.

Это был абсурдный анализ и вопиющее противоречие. И это разозлило Байдена.

Даже самые ярые сторонники Зеленского в администрации согласились с тем, что он бомбил. И это говорило о том, что предстоят еще более трудные разговоры, хотя ни один из них пока не представлял, насколько трудные.

27

.

Манкинема

После того как Джон Басс и Крис Донахью сели на последние рейсы из Кабула, президент очнулся от внутренних отголосков катастрофического вывода войск. 2 сентября Джо Манчин написал статью в The Wall Street Journal, в которой предложил Байдену отложить свою идею "Построить лучше". Манчин рекомендовал, как он выразился, "стратегическую паузу".

Это заявление лингвисты называют перформативом. Заявив о необходимости отложить принятие закона, он тем самым сделал его таковым. Его голос был тем, в получении которого Белый дом был уверен меньше всего.

Чего хотел Джо Манчин? Ответ был скользким. Ему явно не нравился размер предложения Build Back Better, который теперь составлял 3,5 триллиона долларов. Имелись данные о растущей инфляции, и Манчин не хотел, чтобы новое вливание государственных расходов усугубило проблему. Но добросовестно ли он торговался, чтобы создать законопроект, который бы снял его существенные опасения? Или он готовился измотать Байдена бесконечными переговорами от имени своих друзей из индустрии ископаемого топлива в Западной Вирджинии?

Манчин - это как роман Фолкнера, монолог в потоке сознания, который было бы мучительно трудно читать, поскольку точка зрения постоянно менялась. Но было одно постоянное чувство, которое он высказывал почти на каждой встрече и которое успокоило Рона Клейна. Даже выражая свои сомнения, он постоянно говорил Байдену: "Не волнуйтесь, господин президент, мы добьемся своего". Поэтому вместо того, чтобы постоянно переосмысливать Манчина, Белый дом решил, что большинство его выпадов - это просто шум, который можно игнорировать.

-

Было бы проще, если бы Байден имел дело только с Манчином, но это не так. Ему нужно было привлечь Кирстен Синема, и работа с ними обоими была просто сумасшедшей. Казалось, что они стратегически не синхронизированы. Они продолжали двигаться в противоположных направлениях. Синема не хотела повышать налоги, но была менее осторожна в расходовании средств; Манчин был рад повысить налоги, но не хотел тратить слишком много. Угождая одному из сторонников, было сложнее заключить сделку с другим.

22 сентября Байден решил противостоять этой проблеме. Вместо того чтобы вести отдельные переговоры с Манчином, Кирстен Синема и шестью центристскими демократами Палаты представителей, он собрал их на встречу в Овальном кабинете.

Когда сенаторы вошли в Овальный кабинет, чтобы провести переговоры с Байденом, они были удивлены его коллегиальностью. Он обращался с ними как с равными. Как будто он все еще был Джо Байденом (Д-Дел.), законодателем, а не президентом, навязывающим им свою волю. Встречи с законодателями иногда назначались на два с половиной часа. И они были бесконечными. Синема приходила в Белый дом десять раз за лето и начало осени. В основном он был внимателен и терпелив, пытаясь склонить их к консенсусу.

Но Байдену было трудно договориться с собравшимися в зале центристами. Их представления о том, как следует смягчить законопроект, расходились. Собрав их вместе, он надеялся заставить их согласовать свои разрозненные мнения.

"Какие вещи вы надеетесь включить в этот законопроект?" - спросил он.

Этот вопрос вызвал бурную дискуссию. Все поддержали расходы на климат; некоторые настаивали на расширении системы ухода за детьми, а другие считали, что жилье важнее всего. Но какофония - это то, что Байден и задумывал.

"Каждый