— Ладно, — вздохнула Эрика, — давай всем скажем. И пригласим. Хочешь, я поговорю с твоими?

— Я сам поговорю, — как обычно упрямо покачал Илья головой и достал зазвонивший телефон.

Его родители — это единственное над чем Эрика была не властна. Илья отлично ладил с Ниной. Пусть сдержанно, но всё же они общались с Алым. Майк тоже приезжал. После того как он однозначно встал на сторону Эрики и даже в порыве чувств пригрозил Алому, отношения у них наладились. А вот Юлия Геннадьевна так ни разу и не объявилась. Хотя Эрика знала: Илья ждал.

«Хочет общаться — пусть приезжает», — был однозначный ответ Эрики. Но то ли Юлия Геннадьевна не хотела, то ли у неё были какие-то свои причины затягивать с визитом, а, может, это было не связано, Майк сказал, что она уехала — её клинике в Торонто потребовалось срочное личное присутствие руководителя и она улетела в Канаду, но как бы то ни было прогресс в отношениях с ней замедлился на неопределённый срок.

Зато в отношениях с Алым для Эрики прогресс наблюдался наглядно. Он сильно изменился с того дня, как распорол ногу. Эрику он словно отпустил. Благословил и успокоился. По крайней мере внешне. Что творилось у него в душе, Эрика не могла знать, а он не делился. Она вернула кольцо Алому в первую же встречу, и то, что они скоро поженятся с Ильёй, вряд ли стало для него сюрпризом. Может, он даже согласится прийти на свадьбу.

— Дизайнер, — закончив недолгий разговор, пояснил Илья.

После недолгих споров: купить дом, где удобно будет всем, построить новый или перестроить жилище Ильи так, чтобы логово двух котов — двуногого лысого и четырёхлапого лохматого — стало похоже на дом, решили всё же заняться тем, что уже есть. Часть комнат — второй этаж — просто иначе обставить. Часть — те, что особенно нравились Илье: гостиная, кухня и спальня — оставить как есть. И, если после тотальной модернизации, чего-то будет не хватать — пристроить.

И дизайнер, которой выпала доля исполнить все их пожелания, уже начала усердно работать, время от времени уточняя детали у Ильи.

— Когда будем переезжать? — улыбнулась Эрика.

— Надеюсь, как раз в день свадьбы. Хотя я думал ты спросишь: а не купить ли нам эту квартиру? Честно говоря, даже я уже к ней прикипел. Если бы не ужасная ванная и не старый унитаз.

— Не очереди к ним. Не сквозняки. Не шумные соседи, — продолжила Эрика. — Ни за что не хочу там оставаться, — строго посмотрела она на Илью. — Я хочу жить в роскоши и достатке. Нанять чёртову домработницу, повара, садовника. И не работать, — строго посмотрела она на него.

Хотя вопрос с работой они даже не обсуждали. Какая работа? Зачем? Ей и без того было чем заняться.

— Всё что хочешь, — улыбнулся Илья, открывая ей дверь машины.

— Да, ещё, дорогой Дедушка Мороз, если уж ты взялся выполнять все мои желания, давай заедем за собачим кормом, — поёжилась Эрика в холодном салоне. — Эти звери жрут как не в себя. И всё остальное, что из себя — тоже. Мне по пять раз на дню, каждый раз как я вытираю очередную лужу, хочется прибить Алого за «подарок». Так что я требую переезда в дом, дверцу для собак и желательно человека, который будет чистить им зубы.

— Считай, что человека ты уже нашла, — протянул он ей руку, заведя машину, — возьму на себя эту тяжёлую обязанность. Буду чистить им зубы сразу после визитов кошачьего психолога.

Он вздохнул.

— Бедный Жопь, — синхронным вздохом поддержала его Эрика, — если меня уже достали эти щенки, ему придётся ещё хуже.

А про себя подумала: «Но я готова завести ещё хоть пять котов и сколько же собак, если это будут наши единственные проблемы».

И проблемы их словно слышали и под натиском жизнелюбия отступали.

Эрика боялась думать, боялась дышать, боялась моргнуть лишний раз, глядя на Илью, чтобы не спугнуть, не сглазить, нечаянно не смахнуть их зыбкое счастье.

Но как бы она ни заклинала, ни умоляла, ни уговаривала судьбу, она осталась неумолима, отмерив им столько, сколько посчитала нужным.

Утром в день свадьбы Эрика проснулась от того, что осталась в постели одна.

В предрассветной серости утра на подушке Ильи алела капля крови.

И сердце пропустило удар, когда Эрика нашла его в ванной и прикоснулась к обнажённому плечу губами — кожа горела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Давай всё отменим и поедем в больницу, — уговаривала Эрика Илью, глядя в его покрасневшие глаза.

— Нет, — упрямо качал он головой, прикладывая к переносице завёрнутый в салфетку лёд и гундося из-за ватных турунд. — Я знаю, как это происходит. Нет никакой срочности. Если чему суждено случиться, оно случится. Будем решать проблемы по мере поступления. Не будем никому портить праздник и пугать. Распишемся, а там видно будет.

— Это наш праздник, Илья, — мягко возражала Эрика. — И мы сами решаем, как его провести.

— Тогда пусть он запомнится счастливым. Пожалуйста, — умоляюще посмотрел он на неё, вытащил термометр и сразу стряхнул, не дав Эрике увидеть цифры.

— Хорошо, хорошо, — согласилась она. Но втайне всё же позвонила врачу.

И ответ врача ей почему-то не понравился.

— Он прав, Эрика, — ответила Елена Владимировна. — Пусть лучше у вас будет счастливая свадьба, чем всю оставшуюся жизнь вы будете жалеть, что настояли на своём и провели этот день в больнице. Раз уж я имею честь быть приглашённой на вашу свадьбу, доверьтесь моему опыту, я буду рядом и приеду пораньше.

И она действительно приехала пораньше. Привезла пакеты с кровью, какие-то лекарства. Приехала не одна, с мужем. Её муж, Сергей Захарович, очень приятный пожилой мужчина оказался известным педиатром, о котором даже Эрика слышала, просиживая штаны в коридорах детской больницы и слушая других мамочек. И было очень кстати, что он возился с детьми, пока Илье в Нининой комнате ставили капельницу.

Над Эрикой в зале, на месте высаженной у Ильи на участке сербской ели, колдовали визажист и парикмахер. Нина с Толиком уехали на «Ленфильм», где должны были подобрать костюмы гостям. Детей согласился взять на себя Майк, но он позвонил, что задерживается. И перед регистрацией ещё была задумана грандиозная фотосессия, поэтому уже приехали два фотографа и Жанна, организатор свадьбы. Они пили на кухне чай, о котором тоже позаботился Сергей Захарович, мягко отстранив Эрику от всех обязанностей, кроме занятий «красотой».