ли не тыкая в нее пальцами. Задние ряды из более рослых воинов вынужденно притормозили, чтобы не врезаться в толпу испугавшихся дикарей.

— Ансур эдамон антара! — звонким перезвоном донесся сверху ясный и громкий голос Снежинки.

Спираль над моей головой загудела и затрещала громче, начала вращаться еще быстрее, разворачиваясь и ускоряясь, словно огромный кнут, который раскручивают перед ударом.

— Аен! — прокричал все тот же звонкий голос.

Светящаяся лента резко повернулась и полетела в прямо толпу гоблинов, будто кто-то выпустил из рук гигантский раскрученный кнут. В полете она вытянулась в огромный сияющий серп, шириной с половину фронта наступающей армии. На секунду мне даже стало жалко злобных коротышек. Те, кто попадут под этот удар, обречены.

— Ду-ду-ду-ду-ду-ду! — неожиданно прогрохотала дробь гигантского барабана.

В ответ на этот грохот перед рядами гоблинов взметнулись клубы антрацитового дыма, будто кто-то влепил очередь из пулемета по бархану из черного песка. Темная клубящаяся стена за секунду закрыла паникующую толпу зеленых коротышек.

В эту дымовую завесу тут же влетел синий светящийся серп. Черные тучи озарились бело-голубым и ультрамариновым цветом. Они стали похожи на грозовые облака, по которым пробежала змеистая молния. Бурлящая и светящаяся стена на секунду замерла и тут же осыпалась ворохом безвредных белых искр, снова открыв вид на ошеломленную толпу зеленых дикарей.

— Г-х-крум! — донесся до меня тяжеловесный раскат грома, в лицо дунул свежий ветер и пахнуло озоном.

Растерянная толпа гоблинов продолжала топтаться на одном месте. Передние ряды из дикарей были полностью деморализованы. Зрелище того, как перед ними сталкиваются масштабные заклинания, и осознание, что они спаслись буквально чудом в последнюю секунду, пошатнули их боевой дух. Более рослые и лучше вооруженные собратья, что шли за ними, сохранили строй, но отступили на несколько шагов.

— Арбалетчики! Беглым! Огонь! — раздался из-за башни знакомый зычный голос лейтенанта.

Я на несколько мгновений замер, пытаясь вспомнить, где я и что вообще вокруг происходит, потом выдохнул и привычно обратился к ледяному океану внутри. Спасительное студеное спокойствие плеснуло, прокатилось волной по венам и притушило бурю эмоций. Я снова стал уравновешенной и хладнокровной машиной для убийств.

Руки сами собой подхватили стоящий рядом арбалет. Приклад застыл, упертый в плечо. Взгляд устремился поверх примитивного прицела, охватывая поле боя. Армия зеленых монстров замерла, не дойдя до крепости чуть меньше сотни метров. Гоблинские сержанты носились среди своих мелких собратьев, криками и пинками восстанавливая подобие строя.

Я прицелился выше спешно выстраиваемой новой стены щитов. Пальцы аккуратно и нежно потянули спусковую скобу.

— Пфту! — коротко плюнул арбалет, посылая короткий болт куда-то в зеленую толпу.

Я тут же делаю шаг влево, скрываясь за деревянным простенком. Арбалет ныряет вниз, утыкаясь металлической скобой в плохо ошкуренные доски пола. Я просовываю левую ногу в скобу и тут же приседаю. Левая рука удерживает приклад, правая цепляет свисающий с пояса крюк за тетиву. Я выпрямляюсь и одновременно взвожу ногой арбалет до характерного щелчка.

Чуть присесть, стопа выскальзывает из проушины, левая рука приподнимает арбалет, крюк срывается с тетивы и свободно провисает. Правая рука тем временем достает из поясного колчана болт, одним движением укладывает его в направляющую канавку и проталкивает под прижимную скобу. Всего несколько секунд — и древнее оружие полностью заряжено.

Делаю шаг вправо с разворотом, одновременно поднимая арбалет и плавно прижимая приклад к плечу. Я могу сделать новый выстрел.

Порядка шести секунд нужно опытному арбалетчику, чтобы перезарядить оружие такого типа и сделать прицельный выстрел. Лучники стреляют раза в три быстрее. На стене и трех башнях навскидку стояло порядка сорока арбалетчиков и полтора десятка егерей. За минуту, пока гоблины приходили в себя и бежали к стене, в них улетело больше восьми сотен стрел и болтов. Гоблинов-воинов спасали добротные щиты и амулеты. Дикари же большей частью просто ловили стрелы в беззащитные тела и падали на землю, вопя и разбрызгивая темно-бордовую, почти черную кровь.

Из состояния бездушного автомата, посылающего болт за болтом, меня выбила гоблинская стрела. Стержень с зазубренным наконечником внезапно возник перед моим лицом и со щелчком отрикошетил от невидимой пленки. Я отшатнулся от бойницы, по позвоночнику пробежал холодный озноб. Если бы не защитный артефакт, я бы сейчас получил отравленный снаряд прямо в щеку.

А вот моему соседу слева не повезло, он поймал стрелу в горло. На моих глазах раненный в шею арбалетчик сделал несколько неуверенных шагов назад, что-то прохрипел и перевалился через перила, упав во внутренний двор.

— Мать твою! — с чувством выругался я.

— Пилумы товсь! — прозвучал рядом крик сержанта, и тут же через три секунды. — Огонь!

Кнехты на стене похватали дротики из заранее приготовленных корзин, изготовились и по команде сделали подшаг к бойницам, метнув дротики куда-то вниз. Благо целиться им почти не нужно: зеленая толпа бушевала уже почти под самыми стенами. Гоблинские крики, лязг оружия, вопли смешались в одну какофонию.

Я тряхнул головой и кинулся заряжать арбалет: чем больше я застрелю зеленых монстров сейчас, тем больше шанс, что мы переживем эту битву. Вот только зарядить самострел у меня не получилось. Пальцы, потянувшиеся за болтом, зацепили только воздух. Оказалось, я незаметно для себя расстрелял весь колчан.

— Берегись! — донесся сверху громкий крик.

Рядом раздался треск, сменившийся громким шипением, а в бойницу, из которой я стрелял, плеснуло жидким огнем.

— Они кидают горшки с зажигательной смесью! — перекрыл шум битвы ор знакомого сержанта. — Засыпать песком!

Я бросил взгляд на короб с песком, стоявший в углу между башней и стеной. Над ним на полках лежали связки запасных арбалетных болтов.

Тут же новый треск и шипение раздались слева. Зажигательный снаряд разбился о перекрытие наверху. И теперь горящая жидкость просачивалась через щели в досках, устроив настоящий огненный дождь внутри галереи. Под него попал зазевавшийся кнехт, который теперь с воем покатился по полу, пытаясь сбить с себя пламя.

— Да твою мать! — снова с чувством выругался я.

Происходящее мне не нравилось все больше и больше. В груди нарастало чувство надвигающейся катастрофы, причем от моих усилий уже ничего не зависело. Здесь столкнулись две армии, два механизма, предназначенных для войны, и сейчас они безжалостно перемалывают друг друга. Я же всего лишь винтик в одной из этих машин. В любую секунду меня может облить зажигательной смесью, накрыть заклинанием или ранить стрелой.

Тем временем сослуживцы попавшего под огонь воина сбили его с ног, прижали к полу и сноровисто