Закрыв Penthouse, Гейб откладывает его на листья.

– У меня план, – говорит он. – Поможешь?

– Сделаю, что попросишь, – соглашается Сэм.

– Мне надо тебе кое-что рассказать. Обещай, что поверишь.

Гейб провел пальцем по буквам на визитке Эстер. Он уже запомнил номер телефона и адрес электронной почты. Лучше и правда забыть ее, но, может, стоит послать короткое сообщение? Сказать «привет!», поблагодарить Кейт за поделку? Небольшой жест. Напоминание. А приглашение на ужин он прибережет на следующий раз. Гейб пошел по улице к дому едва не вприпрыжку. Зазвонил телефон, и Гейб сразу понял, что отвечать не стоит, не то идеальный момент пропадет. Но вдруг это она? Гейб достал телефон из кармана. Это был Сэм.

– Где ты? – спросил Гейб.

– Неважно, – чуть слышно ответил Сэм. – Я не один, я просто хотел сказать: мне жаль, что я на тебя сорвался. Но ты же понимаешь: дело надо уладить, да? – Гейб не ответил, и Сэм, цокнув языком, сказал: – Ты всегда меня прикрывал, с самого первого дня. А я прикрывал тебя.

Гейб коснулся имени Эстер на визитке, и его накрыло волной невыносимой печали. Он присел на ближайшую скамейку. Подумал о доме своей мечты.

– Кто ее нанял? – спросил Сэм. – Ты знаешь?

Гейб сам не заметил, как имя Лайлы слетело с языка.

– Лайла, – повторил Сэм. – Ей это тоже ничего хорошего не сулит.

На Гейба словно опустились тяжелые серые тучи. Он еще несколько минут слушал Сэма, а когда нажал отбой, то был весь в поту. Страх вгрызался во внутренности. Гейб сорвал с себя куртку и быстрым шагом проделал остаток пути до дома. В подвале достал из-под бойлера пакетик с двумя пальцами, которые уже начали высыхать. Под синим ногтем одного из них виднелось крохотное пятнышко крови. Гейб смыл этот палец в унитаз. Вторым провел по голове и спрятал в коробку с заначкой травки. Отыскать его там будет несложно, и полиция назовет находку трофеем.

Пришла пора уходить. Другого выбора не было.

Он собрал в вещмешок теплые вещи: флисовые кофты, перчатки и шапки. Кинул к ним пару кед, коробку со злаковыми батончиками, немного фруктов. Он поедет в Берлингтон, где купит снегоступы. Сегодня ночью они пригодятся.

Из дома Гейб отправился на площадь, где нашел один из немногих оставшихся таксофонов. С минуту крепко сжимал трубку, набираясь смелости, а потом сделал глубокий вдох и набрал номер. Неважно, как сильно он обязан Сэму, что бы там Сэм для него ни сделал, должен быть иной выход. Надо как-то двигаться дальше.

Гейб все еще чувствовал вкус губ Эстер.

Никто из тех, кто знал Твиг Эмброуз, кроме ее отца, похоже, не беспокоился за нее, но Анджела Уайт была убеждена: с женщиной случилось что-то ужасное. С того момента, как Дональд Эмброуз позвонил мэру, прошли почти сутки, а Анджела так и не нашла никого, кто видел бы Твиг после субботы: ни друга, ни соседа, ни коллеги. Она допросила больше двух десятков гостей вечеринки. Кто-то видел Твиг, кто-то нет. Например, Фелиция Накадзава клялась, что видела Твиг, она стояла на улице у дома Ричардсов, за французскими дверьми, одетая в изумрудно-зеленое платье. Однако Фелиция Накадзава была из тех свидетелей, которые скажут то, что ты хочешь услышать. Она была из тех, кто укажет не на того человека на опознании и отправит его за решетку.

К полудню Анджела позвонила своему боссу, Стэну, и сообщила, что дело серьезное и ей нужна поддержка. Пусть он соберет целевую рабочую группу, чтобы допросить оставшихся свидетелей и составить полный отчет. Они запросили записи по телефонным разговорам и операциям по кредитке Твиг. Уже эти данные настораживали: последнее сообщение Твиг писала Вэнди, в ночь с субботы на воскресенье. Кредиткой в последний раз она тоже пользовалась в субботу днем.

Хорошо еще, что Стэн сам отвечал на все звонки Дональда Эмброуза, который требовал новостей. Надо отдать Стэну должное: он может не только сорвать Анджеле выходной, но и решить ненужные проблемы, развязывая ей руки. Сейчас она ехала в Эверетт допросить одного из ветеранов, посетивших вечеринку. В небе уже вовсю светило солнце, и Анджела набрала Кэри, попросила забрать Исайю из бассейна. Кэри в ответ обиженно вздохнула. Ну вот, надулась. Почему, хотелось бы знать? Потому, что придется забирать сына, или потому, что у Анджелы пропал выходной?

– Буду дома сразу, как закончу с этим допросом. Прихвачу тайской еды, ладно?

Кэри рассмеялась:

– Подкупить ты умеешь, признаю.

Только Анджела нажала отбой, как телефон снова зазвонил. Это был Стэн. Анджела в этот момент как раз въезжала в Эверетт.

– Ты где? – спросил он.

– Иду по одному следу, – ответила Анджела и вкратце рассказала Стэну, что ей уже удалось узнать.

– Погоди. У нас, похоже, кое-что новенькое.

«Надо поговорить», – написал Морган.

Эстер даже не успела пристегнуть Кейт в автокресле. Она заново перечитала сообщение. Морган редко когда пишет, а если пишет, то коротко и по делу.

Эстер утерла губы. Гейб ошарашил ее поцелуем, хоть она и знала, что он в нее влюбился. Знала с того самого момента, как они встретились. Поэтому и не рассказала, что живет с Морганом, что вместе с ним растит Кейт и держит собаку, что упорно не желает объединять жилье, почтовые ящики и головную боль, хотя и – по правде говоря – теперь редко поднимается к себе на третий этаж. А еще это было приятно. Эстер ощутила себя желанной. Как будто снова стала сама по себе. Однако даже сейчас, после стольких лет, что она прожила с Морганом в любви, она, прочитав это сообщение, ощутила себя на грани одиночества: сколько бы Эстер ни отстаивала свою независимость, мысль, что ее бросят, пугала.

«О чем? Хоть примерно?» – написала она в ответ.

Морган ответил почти сразу: «Встретимся дома. Я закончу на работе в 18:30».

«Договорились!» – написала Эстер, хотя восклицательный знак ставить как раз не хотелось.

Посадив в машину Вафлю, она выехала с парковки. На часах еще не было пяти, однако солнце уже скрылось за горизонтом, а праздничные огни на улицах Сомервилля совсем не поднимали настроения. Глупо, но Эстер отчего-то чувствовала себя виноватой в том поцелуе, хотя сама же отстранилась и ушла.

– Кейт, – обратилась она к племяннице, – не говори дяде Моргану про поделку.

– Кейт надо поделку!

– Ты же подарила ее моему другу, – напомнила Эстер, хотя как раз это она совершенно не хотела ей напоминать. Впрочем, это было уже неважно, потому что Кейт разошлась и начала истерить, и Эстер, выехав на дорогу, молча продолжила вести машину. Сама мысль о том, чтобы сидеть дома под детские крики, среди гирлянд и бегающих всюду котят, была невыносима. Эстер свернула налево и выехала на 24-ю дорогу, едва ли слыша Кейт и местное радио, по которому ведущий новостей рассказывал о поисках пропавшей в выходные женщине.