– Куда тетя Эстей едет? – спросила наконец Кейт. Она шмыгнула носом, однако пик приступа, похоже, миновал.

– Навестим друга, – ответила Эстер. Минут двадцать спустя она остановилась у старого трехэтажного дома на тихой улочке в районе Эверетт. Перепроверила адрес в памяти телефона, достала Кейт из кресла и подошла с ней к двери квартиры на первом этаже. Постучалась. В воздухе уже ощущался запах близкого снегопада.

– Дяде Моргану ни слова, что мы сюда приходили, – сказала она.

С той стороны к двери подбежала собака и затявкала. Услышав ее, взвыла и Вафля. За кружевной занавеской на окне Эстер увидела силуэт Джейми. Тот вразвалочку подошел к двери и немного приоткрыл ее.

– Мы сегодня встречались в больнице, – перекрикивая лай, сказала Эстер. – Помните?

Джейми кивнул и, немного помолчав, медленно ответил на одном дыхании:

– А здесь вы что делаете?

– Можно ненадолго войти? Простите, мы к вам всей бандой. Это моя племянница Кейт, а крикунья – Вафля.

Взгляд Джейми упал на воющую собаку Эстер.

– Вафли я люблю, – сказал он.

– Я тоже, – ответила Эстер. – Отсюда и кличка.

Джейми открыл дверь пошире. В ногах у него суетилась белая собачонка, которую он представил как Бутч. Вафля прошмыгнула в дом: два пса принюхались друг к другу, а потом умчались прочь по коридору и скрылись в одной из комнат. Эстер, держа Кейт за руку, переступила порог.

– Я обычно вот так, без предупреждения, не прихожу, – сказала она, – но у меня нет вашего номера.

– Зато адрес знаете, – заметил Джейми. Говорил он невыразительно, но при этом самую малость улыбнулся, будто подыгрывая Эстер.

– Адрес сегодня узнать проще. Номера больше не печатают в справочниках, – пояснила Эстер.

Джейми жил в вытянутой квартире-«трамвайчике» с грязными белыми стенами и батареями парового отопления. На стенах не висело ни единого украшения к празднику. На них вообще ничего не висело. Джейми провел Эстер в дальний конец жилища, на кухню, обставленную старой утварью миндального цвета и щербатым кафелем на полу. На электрической плите закипала кастрюля с водой.

– Ужин готовлю, – сказал Джейми.

На стойке рядом с коробкой макарон и сыром стояла открытая баночка чили. Джейми указал на табуреты, и Эстер, посадив Кейт на один из них, устроилась на соседнем.

– Макароны с чили, – сказала Эстер. – Одно из моих любимых блюд.

– И у меня. Будете?

– Я бы с удовольствием, но мне уже пора домой. – Помолчав, Эстер добавила, чуть ли не под нос: – Мне кажется, я в беде.

– Почему? – Джейми подождал, когда вода закипит, и засыпал в нее макароны.

– Не знаю.

– Да нет, знаете.

Эстер со вздохом выпалила:

– Я скрывала кое-что от своего парня. Надо было ему все рассказать.

– Это нехорошо. – Джейми откинул макароны в дуршлаг. Потом добавил в них молоко, кусок масла и стал перемешивать получившуюся массу с сыром, пока паста не приобрела апельсиново-оранжевый цвет.

– Кейт хосет макайоны с сыом! – заявила Кейт. Эстер уже приготовилась к очередному приступу, но Джейми наложил ей макароны в небольшую миску. Пока девочка уплетала пасту, Джейми положил в кастрюлю чили и разогрел на плите.

– Не возражаете, если я буду есть? – спросил он чуть позже.

– Не стесняйтесь, – ответила Эстер. – Зря я вас потревожила.

– Так зачем вы пришли?

– Сама толком не знаю.

– Оставайтесь, – сказал Джейми. – Не так уж и плохо поесть в компании с кем-нибудь.

Он встал напротив за стойкой и принялся наворачивать макароны деревянной ложкой.

– Я тоже так делала, – сказала Эстер. – Ела что придется прямо за стойкой. Возвращалась из школы, когда была ребенком, и ужинала хлопьями. Или тостами. Иногда вынимала из холодильника все овощи, какие вот-вот испортятся, и мешала их с макаронами и кетчупом. Называла это «Сюрприз холостячки». Ела за стойкой и смотрела «Рискуй!»[28]. Иногда, если мать оставляла вино, я наливала себе бокальчик. Начала пить одна в восемь лет. А вы пьете в одиночку?

– Каждую ночь, – сказал Джейми и закрыл глаза. Когда он снова заговорил, Эстер оставалось терпеливо молчать и не подсказывать ему слова, потому что он предупредил ее, что почти все может сам, что ровно об этом он уже говорил сегодня в группе поддержки. Он рассказал ей, что порой часами пялится в одну точку и не слышит, как кто-то говорит с ним, а это пугает людей. – Здоровый, черный, тупой, – сказал он, тщательно подбирая слова. – То есть таким меня считают.

Эстер возразила было, но потом до нее дошло, что некоторые и правда воспринимают Джейми таким: мучительно было ждать, пока он, запинаясь, продерется через собственные мысли и подберет нужные слова. И все же Эстер не хотелось уходить.

– Пива? – предложил Джейми.

– Да, конечно.

Джейми открыл две баночки Bud Light.

– Вы давно Сэма знаете? – спросила Эстер.

– Сэма?

– Аарона, – поправилась она. – Аарона Гевирцмана.

– Нет, – сказал Джейми. – Он меня на вечеринку пригласил. Мне же на коктейльных вечеринках самое место. Я тот еще говорун.

– Это было в доме у Ричардсов?

Джейми кивнул, и Эстер вспомнила открытку с фотографией особняка на Луисберг-сквер. Казалось, прошло несколько недель с того дня, как она сидела в машине и караулила Сэма у этого дома. Как он подписал ту открытку? Эстер уже не помнила, но фраза была явно из фильма «Сияние». Последние пару дней она совсем не думала об открытках.

– И как вам праздник?

Джейми пожал плечами:

– Я был как прыщ на ровном месте. Аарон со мной почти не разговаривал, еще эта женщина пропала. Про нее в новостях говорят.

– Я как-то не обратила внимания.

Джейми рассказал, что ему звонила детектив и просила зайти в участок.

– Что еще вы знаете о Сэме?

– Аароне, – поправил ее Джейми. – Что вы его все Сэмом зовете?

– Он похож на моего давнего знакомого.

– Не много, просто он почему-то хорошо ко мне относится. Меня ранило в голову, поэтому бывают судорожные припадки. Водить нельзя, а на общественном транспорте до ветеранской клиники самое меньшее три часа ехать. Я иногда простые вещи забываю. – Он помолчал. – Злюсь из-за этого.

– Я полагаю, все, что с вами случилось, злит вас.

Немного подумав, Джейми согласился:

– Бывает и такое.