— Еще скажите, что это он вам все место преступления засрал.

Кошка недовольно засопела.

— Думаете, они убили Джаспер ради той штуки, как её? Прпвжр? Не помню.

— Пурпважра, — буркнула кошка.

— И что это?

— Понятия не имею. КАкая-то смесь тибетского и санскрита. Переводится то ли «сокровище», то ли «алмаз». По сути, может быть чем угодно, они там любят метафоры.

— И в обмен на эту… вещь он отдаст нам ту штуку с места преступления? Но зачем? Если Й.. глава клана убила нашего артефактора. Это же явная улика.

«И, похоже, единственная! О чем Динар прекрасно знает».

Катерина, отчаявшись вылезти наружу целиком, всунуло кончик любопытного носика. Тем временем, рядом с площадью остановился до боли знакомый туристический автобус. «Надеюсь, это совпадение».

— А с чего ты решил, что он отдаст? О, серьезно? Ты думал, что добрый и честный вампир выполнит своё обещание? Да он разговаривал с нами только потому, что сам не может опросить зверье, — поделилась она своими соображениями, — и ждет, что это сделаю я. Ты что, думал, ему интересны беседы с таким как ты? — она то ли чихнула, то ли фыркнула, — Ну найдем мы артефакт, отдадим ему. Угадай, что будет? В лучшем случае, заголовок в местной газете вроде «Московский турист… безобразно напился, — припомнила она ему вечер у Луизы, — и утонул в озере». Да, — задумалась она, — жрать он тебя не станет. Много чести, да и печать министерская на тебе. А вот упокоить внешне естественным способом, как господина Джаспера — вполне.

«Пффф» — сделала автобус, открывая двери.

— А вы?! Думаете, вас он возьмет с собой?

— А я — кошка, — фыркнула кошка, — у меня ни паспорта, ни безутешных родственников. И вообще, мой трупик к приезду спасателей уже утки сожрут. Что? Ты видел их наглые морды? О, слышал бы ты, о чем они говорят! Все вопли о том, что бы пожрать и проклятия воробьям, которые хлеб воруют.

«Девочки, красота какая!» — послышался женский, и, несмоненно, кошколюбивый голос.

— Интересно, как он нас найдет? — Феликс спустился с крыльца, собираясь отправиться… в противоположную от туристического автобуса сторону.

— Оооо, думаю, с этим проблем не будет. Этот найдет. — послышалось из-под куртки, — а ты куда меня тащишь? В другую гостиницу?

За спиной послышалось радостное «Мооолодой человек!».

— Нас заметили, — шепнул Феликс, делая вид, что это не он.

Прятаться на улице было некуда. Оставался только один путь к отступлению. Он резко развернулся и взлетел по ступенькам на крыльцо. Антикварная дверь захлопнулась, отсекая напарников от шумной январской улицы. Звякнул колокольчик. Почему-то откуда-то из-под ног.

— Здравствуйте! — дама, давно наблюдавшая за молодым человеком сквозь стекло. — Проходите!

— Подними, — едва слышно прошептала Катенька.

Феликс подсмотрел вниз — на гранитном узорчатом полу лежала чайная ложечка с чеканным вензельком.

Придерживая куртку и сжав зубы, чтобы не высказать свое мнение по поводу страдающей клептоманией ведьмы, Феликс подобрал и сунул в карман собственность Зеленоградского ресторанчика.

— Вам повезло, — порадовала Феликса дама, — у нас как раз освободился номер.

— Двухкомнатный? — с надеждой поинтересовался стажер.

— С большой двухспальной кроватью! — просияла женщина. — Вы с женой?

— Нет, я с ко… — Феликс осекся, припомнив табличку на входе, — я скорее люблю, знаете, побродить по комнатам, чтобы просторно.

— Раз вы один, он вам идеально подойдет! — стремление стажера к прогулкам по жилым помещениям дама будто не заметила. — Берите, берите! В других гостиницах номеров нет и до конца каникул не будет. Большая удача, что у нас освободился. Буквально пару часов выехал гость, а у него бронь была как раз до десятого января. Там только-только убрались, я даже информацию на сайте не успела обновить. Так бы улетел за минуту!

— Кто?

— Да номер! Берете?

— А что делать, — вздохнул Феликс, — берём. То есть, беру.

Номер тут же забронировали на его имя до того же десятого января.

— На всякий случай, оплатите сейчас половину. Ой, у нас бесконтактная оплата не работает, нужно карточку или наличные.

— У меня сработает.

Феликс достал нетеряшку, приложил к дефектному терминал — для командировочных трат в магический смартфон была добавлена отдельная виртуальная карта: черненькая, с изгибающимся двурогим навалом и шаром огня.

— Чудеса, — дама за ресепшеном посмотрела на вылезающий чек, — а ведь вторую неделю не работает.

Феликс пожал плечами. Он был уверен, что нетеряшка проведет оплату, даже если отключить терминал от розетки.

— Технологии, — коротко ответил он, забрал ключ от номера на третьем, самом верхнем, этаже и отправился к машине — за вещами.

На шумной улице Катерина вела себя паинькой. Только немного пиналась лапками и изредка мякала что-то полусонное по-кошачьи.

Без приключений и в относительном душевном спокойствии он добрался до побитого фордика, забрал из багажника сумки, корзинки, ароматно пахнущие свертки («ну что за женщина, Луиза Карловна!») и рюкзак.

Катерина Ивановна за половину насыщенного на события дня так утомилась, что проснулась только через пару часов: подсохшая, отогревшаяся, пободревшая и готовая к новым приключениям.

— Почему я на полу?! — подскочила она, сминая под собой грязную тряпку, еще утром имевшую вид любимой футболки Феликса.

Феликс, сидящий в кресле в чистой и новой футболке, оторвался от изучения загадочной чайной ложечки, которую последние десять минут крутил в руках:

— Потому что вы были мокрой и грязной, — терпеливо пояснил он.

— Это не повод бросать меня где попало! — она застыла с подозрением рассматривая футболку. — Ты что, купил новую одежду?

— Ну, старую вы уничтожили, — согласился он.

— Ты что, бросил меня на полу и ушел?! Одну?! Оставил меня одну?! Ради какой-то одежды!?

Комнату залило зеленоватым светом, Феликс спешно поднял руки вверх, ложечка вылетела из рук и ласточкой нырнула в мусорное ведро, стоящее у стола.

— Болван! — шикнула Катерина и бросилась за ней.

— Никого я не бросал, — воспользовался стажер заминкой в скандале, — я забросил вещи в номер и сходил до ближайшего магазина вместе с вами. Взял несколько футболок своего размера, вы даже не проснулись.

Взъерошенная кошка вылезла из ведра и выплюнула её на серый гостиничный ковролин.

— Значит, не бросал?

— Нет.

— А на тряпку зачем положил?