Я пока сорганизовал часть нижегородских мебельщиков, лудильщиков, жестянщиков и кузнецов в качестве подрядчиков, так поседел. Все желают получать большие деньги, а вот работать, как положено, не хочет никто! Как результат, теперь я для сотен частников — беспринципная сволочь, что только и знает, как обманывать честный рабочий люд! Одним работу и деньги, стало быть даю, а от всех остальных нос ворочу. Или же того хуже — за выполненную работу денежку платить не желаю. А то, что у них руки растут отнюдь не из плеч и вместо заготовок выдают сплошной брак — это, конечно, несущественно.

— Так что же это получается, дорогой ты мой господин, товарищ, барин! Пока мы с Егором геройски проливали кровь на полях сражений, кое-кто, будучи оставленным без присмотра, мгновенно подался в мироеды? — решил малость подтрунить над другом Михаил, дабы разрядить ту тяжелую атмосферу, что начала скапливаться в комнате от множества озвученных невеселых дум. — Так сказать, наконец, показал свое истинное лицо, обезображенное звериным оскалом капитализма! Не боишься, что, когда придет время перемен, тебя, под шумок, тоже придут раскулачивать?

— Боюсь! — не став увиливать, честно признался тот. — Так же, как боюсь продолжать жить при нынешнем порядке, когда самым верхам реально нужны только те перемены, что ведут к их обогащению, а самые низы реально ничего не могут. Ведь, если по результатам этой войны кардинально ничего не поменяется, не только в социальной, но и промышленной сфере жизни государства, то к началу Второй Мировой, которой не быть не может, наша страна придет чем-то вроде большой Франции нашей реальности. С виду, вроде, грозная — и танки есть в солидных количествах, и современные самолеты, и флот какой-никакой. А немцы по ним, как паровой каток по улитке, прошлись. Пусть даже эта самая Вторая Мировая в новых реалиях начнется в иные сроки и даже с иным составом участников, такого же крупного военного потенциала отечественной промышленности, каковой имелся у СССР, ждать от царской России не приходится. Впрочем, как и от демократической, если у власти утвердится аналог знакомого нам по учебникам истории Временного правительства. Уж слишком великую часть тех, кто сможет пролезть в это самое Временное правительство, составляют лоббисты западного капитала и существующих монополий, в том числе контролируемых все тем же западным капиталом. И сейчас эти самые монополии только и делают, что создают искусственный дефицит, дабы содрать с заказчиков побольше денег. И плевать им всем с высокой колокольни на нужды воюющей армии. Про не менее продажную военную диктатуру я вообще промолчу. Вот, честное слово, одно сплошное разочарование, а не генералы! Вор на воре сидит и вором погоняет. Эти деятели, дай им в руки всю полноту власти, лет за пять вообще загонят экономику в самое дно, кинув все ресурсы послевоенного мира на создание немыслимых запасов вооружения и сохранение многомиллионной армии, как это случилось с Советским Союзом после победы. Да, при этом будет теплиться надежда в благополучии завтрашнего дня, но вот через пару десятилетий подобная недальновидность аукнется очень сильно. Как бы не революцией!

— Чего это он? — переведя недоуменный взгляд с Алексея на Егора, уточнил Михаил.

— А, — махнул тот рукой в ответ, — не обращай внимания. Просто родное государство в очередной раз решило попользоваться нами на свое усмотрение, не сильно интересуясь нашими собственными желаниями. Вот у нашего «владельца заводов, газет, пароходов» и накипело.

— И в чем конкретно выражается это желание государства применительно к нашей дружной компании? — поспешил поинтересоваться тот.

— Похоже, что наблюдавшие за осенними и зимними боями представители союзников, в полной мере оценили, насколько весомую роль может играть бомбардировочная авиация при ведении боевых действий, — несколько издалека начал свое пояснение Алексей. — И не просто оценили, но вдобавок настрочили своим начальствам столь хвалебные оды в адрес действия ИВВФ, что англичане с французами, пока мало что понимая в этом деле, массово кинули весь свой крылатый зверинец на борьбу с немецкой артиллерией во время недавнего наступления. И… — сделал он театральную паузу, — не добились ровным счетом ничего, потеряв при этом от зенитного огня почти треть всех своих аэропланов вместе с пилотами.

— Ну, учитывая то, на чем союзники летают, это немудрено, — покачал головой Михаил, припоминая технические характеристики Авро-504, Морана-Солнье L, Кодрона GIII и Вуазена LA, что составляли основу военно-воздушных сил Англии и Франции. — Я бы даже назвал странным тот факт, что они не потеряли вообще всех. Там ведь, ни брони, ни скорости, ни маневренности, ни достаточной грузоподъемности! Вообще ничего нет! Про отсутствие должной подготовки пилотов я вообще молчу.

— Во-во, — тут же поддакнул Алексей, после чего продолжил свое повествование. — Изрядно удивившись, что у нас получается, а у них нет, самые умные головы решили досконально разобраться в причинах подобной несправедливости. И, стоит отдать им должное, очень быстро обнаружили, что все их аэропланы в подметки не годятся даже У-2. А после того, как представители союзников ознакомились с ШБ-2 и увидели его в деле… В общем всю нашу дружную компанию поставили перед фактом, что на благо общей победы надобно поделиться своими наработками.

— Я так понимаю, поделиться нам надлежит за бесплатно? — на всякий случай уточнил Михаил, хотя и так все понял по не сильно счастливому виду товарищей.

— По умолчанию, именно так, — тут же подтвердил догадку собеседника Алексей.

— И что мы? Согласились? — немало удивился Михаил.

— Я что, похож на идиота? — даже несколько изумился его собеседник. — Просьбу союзников Александр Михайлович мне озвучил. Я ее выслушал. На этом пока все. Но в течение месяца нам назначат аудиенцию, на которой следует дать свой положительный ответ.

— Чего замолк-то! Колись, давай, чего удумали тут без меня, — поторопил Михаил сделавшего драматическую паузу друга. — Я же вижу по вашим хитрым мордам, что уже к какому-то решению пришли.

— То, что отказаться, мы не имеем никакой возможности, полагаю, объяснять не надо. — Дождавшись утвердительного кивка от собеседника, Алексей приступил к озвучиванию своей идеи. — Потому я подготовил такой вариант соглашения по передаче лицензии на производство ШБ-2 и У-3, при котором союзники обязуются закупить у Российской империи такое же количество планеров этих аэропланов, сколько получат право произвести на собственных мощностях.

— А на У-2 ты подобное правило не желаешь распространить? — поспешил уточнить Михаил, поскольку именно последний являлся наиболее массовой машиной.

— Нет. Все равно Блерио с Анзани уже давно имеют право изготавливать их по ранее оформленной лицензии. Просто прежде совладельцев наших европейских активов обходили заказами именно на этот самолет, требуя поставок планеров и двигателей других французских производителей. Помнишь, как тот же Анзани жаловался, что вынужден производить, либо двигатели нашей конструкции по русским заказам, либо конструкции Сальмсон —