превращенному нынче в кусок красно-синего мяса, — выбили четко, одним выстрелом.

Все остальное было актом чистой, бессмысленной агрессии.

Запись милостиво прервалась. Джей увидел посланное сообщение:

«Это случилось примерно за два года до того, как мы встретились снова. Флешка, кажется, стерла это, и я ее понимаю. Когда я увидел тебя у Клакера, то долго не мог понять, как такая размазня, как ты, мог сделать подобное. Злой брат-близнец или сраный клон? Андроид с твоим лицом? Не знаю. Но на Клакера работал совсем другой человек».

В сообщение напрашивалась последняя фраза — Джей договорил ее про себя:

«Ты считаешь, что это и вправду был ты?..»

Адская боль, незамедлительно последовавшая за воспоминаниями-образами, ответила вместо него. Джей свалился в судорогах, тщетно пытаясь обхватить собственную голову руками, как будто этот жест — жалкий и детский жест — мог ему помочь.

Червь молчал, не пытаясь вмешаться, вообще никак не проявлял себя, но Джею все равно казалось, что за ним, за его отвратительным, беспомощным состоянием наблюдают. Равнодушно, даже без любопытства или внимания — в конце концов, последствия замены воспоминаний уже были знакомы Червю, а виденное единожды больше не привлекало.

Джей был рад этому равнодушию.

Ему казалось, что устойчивое положение умерит его боль, поэтому он — порывом, едва не стоившим ему внутренностей, — перевернулся с бока на живот и прижался лицом прямо к грязному асфальту.

Искаженные образы окружения перепутались с видениями в его голове, хаотичные картины прошлого и настоящего слились в нескончаемый бред, и даже сомкнутые веки не дарили ни капли передышки. Там, под его черепом, память тряслась в эпилептическом припадке, силясь побороть глубоко въевшуюся фальшь.

Джей уткнулся в асфальт, разевая рот и едва помня о том, чтобы прижимать язык к нижним зубам, и наконец, разум выбрал якорь, который мог бы бросить назад к реальности. Вокруг Джея разлились две краски — белая и пронзительно-голубая, две чистых и ровных плоскости, на горизонте сливающиеся в узкую светлую дымку.

Мечник склонился над ним, опустился на колени, протянул руки к его голове.

Джей ясно чувствовал асфальт под носом, но память показывала то, давнее — как он лежит на спине, широко распахнув глаза, в ужасе от того, что эта программа делает с его мозгом. Откуда-то из глубокого внутреннего «я» пришло понимание, твердая уверенность в том, что еще несколько секунд — и все закончится. Его голова распадется в ладонях защитника, взорвется снопом розовых лепестков, и это подарит ему, наконец-то, покой.

В конце концов, он уже переживал это. Он уже думал однажды, что ни за что не справится с потоком данных, и тогда, если вдуматься, этот поток был гораздо неистовее и разрушительнее.

А что сейчас? Всего лишь он, а не массивы Червя.

Вместе с фейерверком лепестков он наконец-то смог вздохнуть. Боль сменила ритм — нескончаемая бомбардировка образами отступила, превратилась в навязчивую сирену, болезненную, но уже... обычную. Знакомую не по фокусам сознания, а по не слишком удачным утрам и последствиям драк.

Джей смог перевернуться на спину и тут же понял, что решение было неудачным — желчь и рвота чуть не заставили его захлебнуться. Но когда он перестал отхаркивать внутренности, мир показался почти чудесным.

...Если бы не тот факт, что в таком чудесном мире жил такой больной мудак как Джей.

— Ну и урод же я, — пробормотал он. — Червь. Червь, ты знал?

«Конечно. Ты мне уже как дом родной, Джей».

Конечно, он знал. И дай ему волю, уже бы вывернул его наизнанку, заставляя все вспомнить без помощи «социальных методов» с людьми, которые раньше сталкивались с тем Джеем, о котором сам Джей не имел ни малейшего понятия.

От мыслей об этом голова опять заболела.

«Отдохни немного. Если продолжишь идти под эстакадой, то наткнешься на стихийный лагерь этнических корейцев, туда как раз должна подъехать соцпомощь от объединения...»

— Без подробностей. Пожалуйста.

Добавь он еще грамм сведений в эту голову — и она взорвется на этот раз в яви.

Джей похлопал себя по карманам куртки, вытащил модуль памяти, непослушными пальцами содрал заводскую пленку и подключил модуль к порту на руке.

— Ты знаешь лучше. Червь...

У него не было сил запускать программу очистки и отделять мусорную информацию от нужной, но Червь его понял и не стал издеваться — послушно отсортировал данные и сбросил балласт в модуль, подарив Джею некоторую ясность мысли.

«Это временные проблемы. Ты придешь в себя скоро».

— Но я до сих пор не знаю, кем я был в прошлом. Ну, кроме того, что был каким-то психопатом. Нет, не отвечай.

Джей отполз от лужи рвоты и уже осторожнее лег обратно на спину, прислушиваясь к желудку. Серая изнанка эстакады над черными проводами, холодный влажный воздух, шум проезжающих сверху машин — это казалось благословением, таким долгожданным, будто Джей лежал не на асфальте между двух хибар йокогамского доя гаи, а на пляже личного острова.

Он смог думать. Как-то осмыслить собственные слова хотя бы.

Его нездоровое, психопатическое состояние в прошлом отчетливо напоминало ему кого-то, но Джей углублялся в размышления медленно и осторожно, боясь спровоцировать новую вспышку боли. Благо, знакомый образ плавал на поверхности — они не так давно сталкивались с этим человеком... И тот мужик из Москвы, Михаил-Майк, уронил на него мусорное пухто.

— Как быстро летают чартерные рейсы? Наверняка заказчики организовали ему один.

«О, нет, — откликнулся Червь, быстро, как будто довольный тем, что может сказать что-то без риска вызвать у своего носителя новую мигрень. — Подумай сам, они не стали организовывать ему даже машину там, в Москве. Он действует скрытно и не станет привлекать внимание чартером. Как я и говорил, у тебя есть время отдохнуть».

— Я отдыхаю, — честно сказал Джей, пялясь на провода. — Мне очень удобно здесь. Я бы поставил здесь коробку из-под холодильника и стал бы в ней жить, так здесь хорошо.

«Это выброс эндорфинов».

— Какие славные маленькие ублюдки.

«У тебя есть время отдохнуть, — настойчиво продолжил Червь. — Или я могу помочь тебе пережить новый приступ. Он будет болезненнее, чем этот, но по завершению ты обретешь всю память».

При всей его дружелюбности, Джей не мог ему поверить. Он еще не настолько сбрендил! Да, Червь не стал его ломать — скорее всего, видел пользу в полноценном самосознании носителя. Здесь их цели совпадали, но что насчет дальнейшего? Он все еще не понимал, что нужно самому Червю,