«И где всему этому научилась?» — сестры тоже любили кокетничать, но Дэя по сравнению с ними была невероятно совершенной.

Дождавшись, когда комендант прошаркала до отхожего места, вернулась в комнату и затихла, Митар встал:

— Уже поздно.

— Да, — Дея, как радушная хозяйка, тоже встала и подошла к двери.

— Если будут вопросы…

— Обращусь к вам, — улыбнулась она.

По дороге вспоминал, как вместе крались по тихим коридорам, прячась при каждом шорохе; как чувствовал ее почти своей, ведь исподнее приличной девицы не видит никто, кроме мужа; как Дэлинея с ним пила ягодник и улыбалась, а у него, словно у сопливого юнца, трепыхалось сердце.

— Ведьма! — бросил в сердцах. Женщины в его жизни были, но тут, как заколдованный. Быть может, подумал бы о ворожбе, да Сидерик смотрел так же. То-то Лужо кудахтала над ним, как курица над цыпленком.

Митар больше не обманывался. Он влюбился до потери ума и стал почти идиотом. Подозрения, что она тоже испытывает к нему симпатию, крепли, но что значат их чувства перед интересами рода и приличиями. Настроение испортилось.

Вернувшись, сел за отчет для Его Преосвященства. Затем отправился в Инквизиторскую Палату, заботливо прижимая к груди доказательство невиновности Дэлинеи. К счастью, почерк Сонезы даже в чужом теле остался прежним, что послужит еще одним свидетельством перемещения душ.

В просторный, светлый кабинет Главного Инквизитора вошел в большом волнении и приступил к объяснениям обстоятельств дела.

— …Найдя книгу с ритуалами, она поддалась соблазну подчинить волю Викрибера и Сьези. Однако Сонеза не знала, что по задумке Коэра, студиозы, решившие преступить закон и обратиться к колдовству, должны вынести некую мораль. С этой целью он заменил в гримории заклинание подчинения — заклинанием переноса сознания. Именно так разум Сонезы оказался в чудом теле. Это подтверждается поведением, интонациями, почерком и показаниями близких знакомых, подметивших резкие перемены в Сьези.

Студиоз Дорель первым заподозрил неладное. Тогда лже Сьези решила избавиться от него и свидетеля обряда — Викрибера. Для этого пришла к Дорелю и, рыдая, поведала о насилии. Он поверил, потому что прежде видел на ее запястьях синяки и следы веревки. Однако неудача постигла план лже Сьези. Дорель остался жив. И тогда она попыталась извести его колдовством.

После этого я стал пристально наблюдать за нею, расспрашивать студиозов. Казалось подозрительным, что в дождливый холодный вечер погибшая ушла на развалины без подходящей обуви и теплого плаща.

Ответ нашелся после разговора с отцом Викрибера. У Хоранта было переносное кольцо. И Дорель подтвердил, что Сьези в тот вечер ушла с Викрибером и рассчитывала скоро вернуться.

Выходило, что на развалинах собрались Викрибер, Сонеза и Сьези. Позже и Сидерик Вопет признался, что очнулся там же. Исходя из обстоятельств дела, можно предположить, что из-за ошибок и стечения обстоятельств произошла путаница. Сонеза перенеслась в тело Сьези, которой отчаянно завидовала, Сьези по какой-то причине в Сидерика. Подробностей не знаю, он еще не очнулся.

Викрибер, рассчитывающий на подчинение Сьези, а не на неприятности в виде мертвой Сонезы, бросил тело на месте, и попытался свалить вину на Вопета, которого в академии называли не иначе, как Крысенок.

Он и лже Сьези ушли порталом, оставив Вопета с бесчувственным телом. Беспамятный мальчишка подумал, что она мертва, испугался, бросился бежать. Позже его нашли околоточные, опознали по нашивке студиоза академии и сообщили ректору. А тело Сонезы, ночь пролежавшее на развалинах, погибло.

С первого дня я наблюдал за Сидериком, пытался подловить на лжи. Полагал, что он притворяется беспамятным. Однако он действительно переменился. На что декан факультета целительства — Лужо — ненавидела Ференделя и его воспитанника, но озаботилась судьбой «нового» Вопета. И я, чем дольше за ним наблюдал, находил больше сходств с настоящей Сьези…

— Поражен вашей наблюдательностью и отличной памятью, — прервал рассказ улыбающийся Его Преосвященство. — Из стольких студиозов академии узнать ее в мальчишеском теле?!

— Не удивительно, Ваше Преосвященство. Красота всегда привлекает внимание. Кроме того на лекциях она проявляла себя старательной ученицей, много отвечала и дополняла. И как любая красивая девица, пыталась кокетничать.

— И?! — оживился глава.

— За нею было интересно наблюдать. При ином стечении обстоятельств, я бы не опознал и не справился бы с делом.

— И что теперь делать с этими двумя? — глава встал из-за стола и, сложив руки за спиной, принялся расхаживать по кабинету.

— После проведения обряда «возвращение к порядку сущего», Сьези стала собой. Вопет пока не очнулся.

Но после пробуждения тщательно проверю его. Хотя полагаю: он либо очнется прежним паршивцем, либо не очнется.

— Сонеза умерла?

— Ее тело умерло из-за переохлаждения. Душа же без тела обречена уйти за грань.

— Каковы шансы, что на этого Вопета повлияло пребывание чужой души в его теле?

— Ничтожны. Сьези в теле Вопета очнулась беспамятной. И после очищения не помнит дней, проведенных в его теле.

— Замечательно. Мир не должен узнать о существовании подобного заклятья. Коэр же изымет из книг страницы с заклинанием. Теперь, что касается твоей возлюбленной… — Митар потерял дар речи. — Под утро из академии поступило донесение, что ты околдован ведьмой… — у него заходили желваки.

Подметив состояние Айтена, глава спросил: — Догадываешься от кого кляуза?

— Магистра Лужо.

— Именно, — Его Преосвященство внимательно наблюдал за подчиненным. — Поэтому я закрываю дело, отправляю в тайный архив, а ты покидаешь столицу, чтобы не мозолить глаза и не плодить слухов. Или же остаешься, но я нахожу иной способ прекратить слухи.

— Я уеду, — Митару не требовалось пояснять, что после показательно долгого и нужного изучения дела, Дэе вменят мелкое нарушение. Заключения не последует, но волнения и подмоченная репутация останутся.

— Так и для тебя будет лучше, — постучал Его Преосвященство по столу ладонью. — Уедешь на север. Как раз, как любишь: дебри, отступники и работы непочатый край. Не до терзаний и дум будет. Ступай.

Бумаги и кольцо получишь через четверть меры у секретаря. Приступаешь к работе завтра же.

Митар встал.

— И не сердись. Сам выбрал аристократическую куклу в кружевах и с зонтиком.

Вышел на негнущихся ногах. Расставание предстояло в любом случае, но не думал, что такое внезапное.

С тяжелым сердцем дождался бумаг, получил переносной артефакт. Предстояло лишь спешно собрать пожитки, передать Дэе оправдательную грамоту, ректору вручить другую о прекращении расследования.

И в путь.