выходу, когда папа наступает на меня, не говоря ни слова. Он думает, что все еще держит в своих руках нити марионетки. Но только отец не знает, что я их уже перерезала.

Развернувшись, резко срываюсь с места и открываю дверь.

– Ты не вернешься в этот дом, если сделаешь хоть еще один шаг! – кричит он, создавая отличное шоу для соседей.

Это то, что мне нужно. Все видят в нем героя, который блюдет закон в этом городе. Пускай увидят его истинное лицо. Как только он поймет, что его поведение стало достоянием общественности, он угомонит свои таланты и не станет привлекать к себе внимание.

Я делаю шаг за порог, но мою руку резко отдергивают, отчего она ударяется об косяк двери. Боль пронзает локоть, словно тысяча впивающихся иголок. Крик застревает в горле, а слезы просятся наружу. Но я не дам им пролиться. Не позволю выйти на поверхность ни одной эмоции, кипящей внутри меня.

Как по волшебству, в эту же секунду на пороге дома появляется Леви. Это увеличивает мою уверенность в геометрической прогрессии.

– Еще одно подобное прикосновение, и мне будет плевать, отец вы ей, детектив или чертов Господь Бог, – произносит Леви ледяным тоном, заводя меня к себе за спину.

– Тебе сколько? Девятнадцать? – Озлобленная усмешка появляется на лице отца. – Ты думаешь, что сможешь ее защитить?

– Кто-то должен это сделать, – ровным тоном отвечает Леви, не прерывая зрительного контакта.

– Я не могу выбить из тебя все дерьмо, потому что ты сын влиятельного ублюдка, а в окнах собралась толпа зрителей, – шепчет папа, соприкасаясь с ним грудью. – Но будь уверен, что это последний раз, когда ты с ней видишься. Называй меня пророком, но я знаю, что она всегда будет под моим влиянием, потому что меня она любит больше, чем весь белый свет.

Мое сердце бьется с такой силой, что мне кажется, будто оно вот-вот пробьет грудную клетку. Боль от его слов заглушает ощущения в ушибленном локте. Она затрагивает каждую молекулу моей души. Я хочу кричать, но не могу даже вдохнуть. Хочу разбить что-нибудь от обиды, но просто закрываю глаза, говоря себе, что он не управляет мной.

Папа отступает назад, и теперь его взгляд прикован ко мне.

– А насчет тебя я передумал – возвращайся домой, когда покажешь всем, что ты ничего не стоишь. У нас с тобой впереди много всего интересного. Счастливого пути и побольше ям на дорогах. – Он захлопывает дверь с такой силой, что я удивляюсь, как от такого удара на нас не обрушился весь дом.

Леви разворачивается и пару секунд обеспокоенно смотрит на меня. То ли от страха, то ли от адреналина мне не удается произнести ни слова. Нежно взяв меня за руку, он двигается к машине, открывает дверь и усаживает меня на пассажирское место, после чего убирает мои вещи на заднее сиденье.

– Покажи мне свою руку, – требует Леви, когда сам садится в машину.

Я протягиваю ему руку ладонью вверх, он целует ее и усмехается:

– Ту руку, которой ты ударилась, Бель.

– А-а-а… – Наконец-то мой мозг начинает нормально функционировать, и я поворачиваюсь вполоборота, показывая ему локоть.

Из Леви вырывается рычание.

– Болит? – спрашивает он, и локоть сразу же начинает болеть.

– Нет. – Я не хочу, чтобы он еще больше нервничал и жалел меня. – Все в порядке, мы можем ехать.

– Для протокола: я не верю, что она не болит, потому что на ней уже образовался синяк размером с галактику.

Я вздыхаю и отворачиваюсь, складывая руки на коленях.

– Но мы не можем ничего изменить, поэтому поехали.

Я ненавижу себя за такую холодность, но понимаю, что если хоть на секунду дам слабину, то все мои эмоции выйдут на поверхность. С Леви мне удается быть сильной и слабой одновременно, не скрывая своих переживаний, но сегодня мне нужна только концентрация и ничего больше.

– Прости, я просто не хочу больше это обсуждать. – Я перемещаю руку ему на колено, когда мы трогаемся с места. – Послушаем музыку?

Улыбка появляется на его лице.

– Да, только не саундтреки Моаны, умоляю, – произносит он со смешком. Затем, немного задумавшись, добавляет: – Ладно, только одну песню… про краба.

Я знала, что он неровно к нему дышит!

– Погрузимся в логово Таматоа? – Я изображаю голос Мауи.

– Да, мне срочно требуются положительные вибрации.

– Мне тоже, – смеюсь я и подключаю его телефон к аудиосистеме.

Мы едем уже примерно час, и напряженная атмосфера полностью спадает. Я поглаживаю Леви по бедру, он изредка берет меня за руку, чтобы не отвлекаться от дороги. Пейзажи проносятся за окном, а утреннее солнце слепит глаза. Мои веки тяжелеют – я позволяю им опуститься, греясь в теплых лучах.

– Это же не последний раз, когда мы видимся, верно? – произносит он, и я чувствую странную эмоцию в его тоне. Неуверенность. Он позволил словам моего отца проникнуть в его сердце.

Я резко распахиваю глаза и поворачиваюсь к нему.

– Он не будет влиять еще и на тебя! – восклицаю я. – Достаточно того, что его голос живет в моей голове двадцать четыре часа в сутки. Не позволяй ему поселить в тебе неуверенность. Это не последний раз, не крайний и не какой-либо еще. Не важно, что случится, когда мы вернемся домой, но между нами все будет как прежде. – Я вкладываю в свой голос всю уверенность, на которую способна. – Я люблю тебя, Леви Кеннет.

Его плечи расслабляются, и мягкая улыбка трогает уголки губ.

– Я люблю тебя, Аннабель Андерсон. Что бы ни случилось.

Взяв мою ладонь в свою, он вырисовывает четкими длинными линиями звезду, которая, кажется, уже выгравирована у меня в сердце.

Через пятнадцать минут мы останавливаемся, чтобы заправить машину. Леви выходит из автомобиля, когда с заднего сиденья раздается мелодия моего телефона. Я тянусь за сумкой, но не достаю. Пробую еще раз – и все еще никак. Леви слишком далеко ее положил. Бедная Рианна уже надрывается и ждет, когда я наконец-то прерву ее. Я выхожу из машины, открываю заднюю пассажирскую дверь, чтобы добраться до сумки.

– Привет, Лиам, – отвечаю я и прислоняюсь к окну, когда возвращаюсь на место.

– Привет, вы в пути? Все хорошо? – Его тон взволнованный: наверное, он тоже переживает из-за просмотра.

Лиам уехал в Лондон вчера вечером с родителями, поэтому мы встретимся с ним прямо в академии.

– Да, все хорошо. Мы едем.

– С отцом не было проблем? – спрашивает он.

– Нет, все в порядке, – заверяю я друга, чтобы не поднимать его волнение на новый уровень.

– У меня очень странное предчувствие.