Разговор этот случился сразу после того, как воины кио проделали неблизкий путь от своей усадьбы по южным окраинам Москвы вплоть до бывшей Миргородской улицы, ныне окруженной развалинами и поросшей осиновым редколесьем.

У торговых шатров и балаганов уже ошивался самый разнообразный люд. Плотненькие коренастые нео (их было немного), какие-то мутанты с осьминожьми щупальцами, вороватые оборванцы с длинными, до самых плеч, мочками ушей и узловатыми пальцами. Их называли вормами, а еще – трупоедами. Как понял Альд, народец это был лихой, и следовало держать ухо востро. К приведенному Джапедом товару – молодым девушкам – плотоядно присматривались многие. Правда, слишком уж близко не подходили, мало кому была охота связываться с киборгами. Потому – присматривались издалека, гладили девок глазами, но не приценивались. Верно, понимали – не по их рылам товар!

Оставив за себя Три-Пятую, «полковник» сразу же поднялся на платформу и, пошептавшись о чем-то с часовым, скрылся в вагоне… Откуда показался лишь минут через двадцать. Не один, а в компании жизнерадостного кудрявого толстяка в пятнистой униформе. Толстяк по пути не умолкал, что-то рассказывал и почти все время смеялся. Вожак кио лишь кивал и вежливо улыбался, как видно, действуя по древнему принципу – «мели, Емеля – твоя неделя».

– А вот это твой товарец, уважаемый? Так, нет? – подойдя к пленникам, толстяк шмыгнул носом и тряхнул кудрями. – Однако, не кондиция!

– Что, уважаемый Николай?

– Ассортимент, говорю, бедноват, так, нет? – подойдя ближе, торговец уставился на девушек. – Ну… этих двух замарашек, я, пожалуй, возьму. А ну-ка, разденьте их. Ну, пусть разденутся, говорю, так, нет? Осмотреть надо.

– Да, да. Сейчас разденем.

Девчонки – в том числе и та, что потеряла младенца – разделись сами. Быстро сбросили лохмотья, не дожидаясь ударов и понуканий.

Черные глаза маркитанта радостно вспыхнули… И тут же погасли – как всякий прожженный негоциант, Николай быстро взял себя в руки.

– Тощие больно. Может, они больные?

– Ты сам у них спроси, уважаемый, – прищурился Джапед. – Больные – так расстреляем. Не хватало нам еще эпидемии.

– Это ты верно заметил, полковник, так, нет?! Эпидемии нам только и не хватало для полного счастья! Ух ты, какая попастенькая! А ну-ка, дева, ротик открой… Ага! Зубки вроде все… ровные… В сексе опытна? Что глазами хлопаешь? Я ж тебя спрашиваю, так, нет? Что делать умеешь? Ничего особенного… Ты слышал, полковник? Не умеют они ничего. Придется обучать – а это затраты. Так, нет?

– Зато меня не надо обучать, господин, – встряла в разговор старуха.

Опешивший от такой наглости Николай только рукой махнул да расхохотался, колыхаясь всем телом:

– Говоришь, тебя обучать не надо, старая? Так, нет? Тебе сколько годков-то? Сорок пять? Оно и видно. Столько и не живут уже, ххэ. Вот если б лет этак на двадцать пораньше… Интересно, чего умеешь-то? Ну, говори, говори, не стесняйся. Кругом все свои, так, нет?

Торговец явно издевался, однако старуха не повела и глазом. Даже наоборот, нагло вышла вперед да откашлялась:

– Я, знаете ли, владею машинописью. Умею печатать, проще говоря.

– Печатать?! – Николай хлопнул в ладоши… но тут же вновь напустил на себя самый разочарованный вид. – И кому сейчас нужно твое умение? Где такого человека найти?

– В НИИТЬМы, например, – ничуть не растерялась женщина.

Теперь она почему-то уже не казалась Альду такой уж старой. Как-то помолодела вся, уверенности в себе прибавилось. Видно, знала, что предлагала.

– Две монеты, – подумав, торговец предложил цену. – Хорошие, серебряные. Бери, полковник, не прогадаешь!

На широкой ладони сверкнули два маленьких кружочка. Джапед покачал головой:

– Четыре. Печатать сейчас мало кто умеет.

Торговались недолго. Сошлись на трех серебряшках, что вполне устраивало и «полковника», и маркитанта. Так же, по три монеты, пошли и молодые девки, и парни. Лишь вторую старушку – ту, что умела вязать и шить – вожак нео отдал подешевке, так сказать, бонусом.

Ударив по рукам, продавец с покупателем разошлись, вполне довольные друг другом. Джапед положил в карманы куртки монеты, Николай увел с собой рабов.

– Ну, вот, – проводив маркитанта взглядом, «полковник» с ухмылкой оглядел своих бойцов и потер руки. – Осталось лишь патроны купить. Ну, это я знаю, где.

Да, похоже, все знали. По крайней мере – многие. Воины кио, поднявшись на платформу следом за своим вожаком, по приятельски здоровались с охранниками. Те тоже кивали в ответ вполне дружески. Все, как на подбор, дюжие, плечистые, только вот одеты по-разному. Одни – в знакомом пятнистом камуфляже, иные же – кто в чем. Какие-то древние мундиры и френчи перемежались спортивными костюмами и куртками из желтоватой кожи. У многих парней на шеях болтались металлические цепочки, не обязательно из серебра или золота, но красивые, сверкающие на осеннем солнышке, словно старинные новогодние елки. Был ведь в древности такой праздник – Новый год! Говорят, весело проходил.

Джапед с Три-Пятой прошли в конец второго вагон, точнее говоря – в прицепленную к нему платформу с пулеметом и какими-то ящиками, выкрашенными в немаркий темно-зеленый цвет. Рядом с ящиками был разбит шатер защитного цвета, туда вожаки кио и зашли, велев воинам ждать.

Вот и ждали. Кто-то из парней-кио принялся бесцельно слоняться по платформе, кто-то уселся на ее край, свесив ноги, Альд же разговорился с тощим парнем в длинном сером мундире с серебряными погонами и узких штанах цвета блеклого весеннего неба. Звали парня Агапий и был он – из маркитантов. Правда, не из самого савеловского клана, а так, наемник. Он и рассказал новому знакомому про электрические вагоны, да и вообще, всласть потрепался «за жизнь».

– Я ведь из хомо, мы недавно наверх, на землю выбрались. Да попали сразу, как кур в ощип! Или во щи, не знаю, как правильно.

– Да какая разница! – улыбнулся Альд.

Агапий махнул рукой:

– И правда. Выбрались, попались… я один, пожалуй, и остался, уцелел. Кого нео сожрали, кого – вормы.

– Это которые трупоеды? – продемонстрировал информированность молодой человек.

Наемник тряхнул шевелюрой:

– Они. Я вот – к савеловским прибился. Потому до сих пор и жив. Мало того! По сравнению со многими прочими – благоденствую.

– А с какими прочими? – полюбопытничал фаланстерский беглец. – Люди по всей Москве живут? А за ее пределами – что?

– В Москве люди, в основном, кремлевской крепости держатся. Есть там такой Данила… но я о нем мало что знаю. Так, слухи. Еще на севере люди. В Кронштадте, в Ладоге. В Коломне, говорят, уцелели тоже – наши маркитанты рассказывали… О! О! Смотри – покупатели!

Агапий указал рукой на колоритную группу нео во главе со знакомым Альду предводителем в золоченой пожарной каске! Не лично, конечно, знакомым, а так… со стороны. «Новые люди» явились не налегке – с носилками… и даже не явились, а похоже, что уходили, купив какие-то мешки. Именно эти мешки и несли на носилках дюжие коренастые парни. Несли тяжело, согнувшись. Время от времени дикари останавливались и опускали носилки на землю, отдыхали. Впрочем, вожак долго лентяйничать не давал, подгонял. Чаще – руганью, но иногда – пинками.