Он указал на Софи.

– Мы так не договаривались! – воскликнула та.

– Возможно. Но я не хочу, чтобы ты пострадала из-за него, – Киф вытащил из плаща свиток матери, и у Софи раскрылся рот. Когда он успел его украсть?

Неужели разыграл морскую болезнь, чтобы подобраться ближе и залезть к ней в карман?

– Полагаю, это мое, – произнес Димитар, протягивая руку.

Киф спрятал свиток.

– Заберете, как только подтвердите, что я меркадир.

Димитар поскреб острый серый зуб длинным черным ногтем.

– Такое ощущение, будто ты хочешь, чтобы все закончилось плохо.

– Нет, я хочу, чтобы вы отдали нам звездный камень и показали, как вернуться домой не на корабле – и еще, пожалуй, парочку статуй в нашу честь. Но когда дело касается мамы, я привык готовиться к худшему. Поэтому если от ее послания у вас слегка так потяжелеет подгузник, я хочу оградить Фостер от последствий. Отыграйтесь на мне – вряд ли вы сильно расстроитесь. По вам уже видно, что вы хотите мне врезать.

– На вашем месте я бы поостереглась, мистер Сенсен, – предупредила леди Каденс. – Наказание меркадира гораздо суровее удара. Откуда вы вообще про них узнали?

– От вас. Нашел отчеты по огрской культуре, которые вы посылали в Совет, пока жили в Равагоге. Кажется, Алвар прятал их ото всех.

Леди Каденс вздохнула.

– Так и знала, что этому наглому мальчишке нельзя доверять.

Софи допустила ту же ошибку, о чем горько жалела. Она даже попросила Алвара показать им дорогу, когда они проникли в столицу огров, – и он скорее всего планировал их предать. Кто знает, что случилось бы, не смени она планы на середине пути?

Кстати об этом…

– Когда вы заключили союз с «Незримыми»? – спросила она Димитара.

– Не вашего ума дело.

Леди Каденс нахмурилась.

– Я еще жила в Равагоге?

Король красноречиво промолчал.

– Поэтому в последние месяцы вы отменяли наши еженедельные встречи? – спросила она. – Я думала, это из-за того, что я рассказала Совету про сопоридин.

– Из-за него тоже. Мальчишка явил себя после нашей с тобой ссоры. Сказал, что «обо всем позаботится».

– Так вы поэтому согласились сотрудничать с их орденом? – ахнула леди Каденс.

– Что такое «сопоридин»? – спросил Блик, не успела Софи задать такой же вопрос.

– Кажется, какой-то белок, – вклинился Киф. – Она написала о нем целый отчет, но он был длинным и скучным, с кучей всяких научных слов, поэтому я не особо вчитывался.

– Это аминокислота, – поправила леди Каденс, с прищуром глядя на короля огров, – которую выделяют баколлоцизии, бактерии, экспериментально выведенные ограми.

– Вот видите? – сказал Киф, пародируя храп.

– Поверьте, открытие оказалось отнюдь не скучным, – сказала леди Каденс. – Сами бактерии безвредны – но сопоридин, который они выделяют, обладает самым сильным снотворным эффектом, что я видела. На мою кожу упала всего капля, а я проспала три дня. Без мыслей, без сновидений. Даже пульс изменился. И разбудить меня было невозможно. Я очнулась только потому, что сопоридин выветрился. Подвергнись я большему воздействию – могла бы никогда не проснуться.

– Просто от соприкосновения? – удивилась Софи, и когда леди Каденс кивнула, дыхание сбилось. – То есть, его можно использовать в качестве оружия?

– Сколько паники, – сказал Димитар с легким рычанием в голосе. – Каденс не хуже меня понимает, что из-за неустойчивости бактерии сопоридин практически невозможно вырабатывать в больших количествах.

– «Практически невозможно» и «невозможно» – разные вещи, – заметила Софи.

– Слова той, кто не разбирается в микробиологии, – ответил Димитар. – Бактериям нечем питаться, поэтому они умирают через несколько секунд после появления – большинство даже не успевает выделить сопоридин.

И все равно, с нужной долей настойчивости производить жуткое снотворное было возможно.

Видимо, леди Каденс тоже так думала, потому что подошла ближе.

– Раз сопоридин такой пустяк, почему ты связался с «Незримыми», чтобы скрыть его от Совета?

– Я связался с «Незримыми», потому что они поддерживали мое право не докладываться Совету, – огрызнулся Димитар. – Вы, эльфы, обожаете раздавать миру указания и думать, будто оказываете ему невероятную услугу. Но ваши правила только и делают, что препятствуют прогрессу.

– И какой же прогресс был по сопоридину? – поинтересовалась леди Каденс.

Димитар стиснул зубы.

– Как оказалось, он влияет и на нашу расу – именно поэтому я попросил придержать информацию, пока мои исследователи не поймут, с чем мы имеем дело. И после многих лет совместной работы я надеялся на поддержку. Но ты повела себя так же ограниченно, как и твои сородичи.

– И поэтому ты сговорился с кровожадными безумцами и напал на невинных, – выплюнула леди Каденс. – Прекрасное решение.

– А вы еще спрашивали, зачем нам меркадир! – воскликнул Киф, когда Димитар схватился за меч.

– Не надо, – попросила Софи, но Димитар уже оглядывал Кифа с таким лицом, что было видно: он успел оценить Кифа и нашел его… невпечатляющим.

– Этот титул не для эльфов.

– Поэтому вы дали его маме? – поинтересовался Киф. – Я видел ее раны. Они изогнутые, как будто их оставил… не знаю, как правильно произносится. Шамкнив?

– «К» не произносится, – сказала леди Каденс, все еще сверля Димитара взглядом. – «Шам-нив».

– Хорошо, шамнив, – повторил Киф. – А судя по отчетам, шамнив используется, только когда нужно наказать провалившего задание меркадира.

– Ты про него? – король Димитар достал из скрытого отделения своей брони клинок размером с кинжал. Короткое тяжелое лезвие из черного металла загибалось полумесяцем, и Софи затошнило, стоило ей увидеть подсохшую кровь на рукояти.

– Да, именно, – подтвердил Киф.

Димитар поднес клинок прямо к его лицу.

– Никто не знает, что у шамнива зазубренное лезвие, пока оно не вопьется в кожу. Зубцы всегда оставляют шрам. А если меркадир сильно меня разочаровал, я окунаю клинок в плотоядные бактерии.

Киф тяжело сглотнул.

– Как хорошо, что я не планирую вас разочаровывать.

– Все эльфы меня разочаровывают.

– В данный момент могу сказать об ограх то же самое, – произнесла леди Каденс.

На мгновение Софи показалось, что Димитар сейчас ударит ее клинком по лицу – и она, видимо, пришла к такому же умозаключению, потому что подошла ближе и коснулась руки Димитара.

– Но мы с тобой всегда находили общий язык. Даже в самых трудных ситуациях.