Она встала с постели, пошла в гостиную и в надежде найти ответ открыла псалтырь. Через пару секунд ее взгляд упал на стих «Время действовать ради Господа: они нарушили Тору Твою!» Еще когда она впервые прочитала этот стих, он вызвал у нее недоумение. Что он означает? Что бывают ситуации, когда единственный способ угодить Богу – это нарушить Его законы? Когда-то в Нью-Йорке она осмелилась спросить об этом раввина. Тот похвалил ее за хороший вопрос (он не сказал: «Хороший вопрос для неофитки», – но выдал себя интонацией) и отослал к Талмуду, где, по его словам, содержится подробный комментарий этого стиха. Но она почему-то побоялась лезть в Талмуд. Однако сейчас она решилась и подошла к полке с книгами, специально доставленными из Нью-Йорка отдельным контейнером. («По-моему, это безумие – тащить их с собой, – сказал ей тогда Янки. – Мы же едем всего на несколько месяцев».) Батэль погрузилась в источник древней мудрости. Здесь одна спорная мысль наталкивала на другую, та – на третью и так далее. Именно это Батэль и нравилось.

Сначала она выяснила, что стоит за выражением «они нарушили Тору Твою». Как выяснилось, евреи осмелились записать устную Тору, что было категорически запрещено Богом. Затем она стала читать о преступлениях, совершенных ради благой цели. Книга книг ими буквально изобиловала. Жена Хевера-кенийца, Яэль, заманила в свой шатер и убила вражеского полководца Сисру. Дочери Лота переспали с родным отцом, чтобы сохранилось семя Израилево. Эстер вступила в брак с царем Ахашверошем, чтобы спасти соплеменников. «Но все эти женщины грешили во благо своего народа. Что у меня с ними общего?» – подумала Батэль и принялась читать дальше: вдруг найдется ситуация, больше похожая на ее собственную.

К трем часам ночи она узнала, что есть и другие грехи, прощенные потому, что были совершены с благой целью. Авраам попросил Сару соврать фараону, что она его сестра, чтобы спасти свою жизнь. Иаков украл у Исава первородство…

– Но как определить, благая это цель или нет? – вслух спросила Батэль. – Как это узнать?

Через несколько страниц ей ответил ребе Мордехай Йосеф: «Единственное оправдание преступления во имя благой цели – не достигнутый результат, а воля Всевышнего».

– Это, конечно, здорово, – вздохнула Батэль-Айелет, – но как узнать волю Всевышнего?

На часах было уже пять, и глаза у нее слипались. Она вернула книги на место, совершила ритуальное омовение рук и стала делать второе упражнение, которому научилась за два года жизни в монастыре: вызывать сны. Написала на листке бумаги имена всех замешанных в этой истории людей, прочитала их вслух, а потом закрыла глаза и стала ждать, что ей приснится первым. Первыми приснились тапочки отца; они стояли рядом с его кроватью. Она встала, набросала их несколькими линиями на другом листе бумаги, подложила рисунок под лист с именами, отправилась на кухню, съела немного белого, как снег, риса и вернулась в постель.

* * *

Пять дней не виделись Мошик и Батэль. Пять дней мучились и думали друг о друге. На шестой Мошику явился во сне ангел в белом с черными от гнева глазами (некоторые скажут, что на самом деле это был не ангел, а дьявол, а некоторые – что ему вообще никто не являлся и это было игрой его подсознания). «Скитальцем будешь ты на земле, пока не исправишь то, что разрушил». Мошик встал перед ангелом на колени и спросил: «Что я разрушил и как мне это исправить?» Ангел отвел Мошика в детскую, где вместо двух кроватей стояли три: две сдвинутые, а третья – отдельно. Мошик хотел подойти к третьей кровати и посмотреть, кто в ней, но ангел остановил его и сказал: «Ибо в очах его сие есть благо! Ибо в очах его сие есть благо! Ибо в очах его сие есть благо!» Мошик не понял: что «сие»? и в чьих очах оно благо? Он протянул к ангелу руку, намереваясь схватить его за край одеяния и расспросить, но ангел увернулся: «Прошу простить, но я должен посетить сон другого человека», разбежался и взлетел. Бесшумно махая крыльями и держась невысоко над землей, он пролетел через весь город – через узкие переулки, изнемогающие под весом гроздьев лозы, развешанное на веревках белье, – добрался до Цветочного района, впорхнул в дом Батэль, проник в ее комнату, приблизился к ее кровати, пробрался в ее сон, позвал: «Пойдем со мной», взял за руку и подвел к окну. Там они увидели еще одну Батэль. Она шла по улице с большим животом, и глаза у нее сияли. «Ибо в очах его сие есть благо», – сказал ангел. Батэль не поняла: что «сие»? и в чьих очах оно благо? Она протянула к ангелу руку, намереваясь схватить его за край одеяния и расспросить, но ангел увернулся, взмыл в небо и улетел.

Утром она выплыла из пучины сна…

Рядом с ней никого не было; муж, как обычно, встал спозаранку и ушел по делам. Она лежала с открытыми глазами и вспоминала свой сон. Сны, в которых она беременела, снились ей и раньше, но она от них отмахивалась. Однако на сей раз все было иначе: во-первых, она сама вызвала этот сон, а во-вторых, он приснился ей очень вовремя: в последний день месячных. Она посмотрела на часы. Если она поторопится, то успеет окунуться в микву перед тем, как та откроется для посетителей. Может, после этого сон станет более понятным?

Она направилась в Источник Гордости. Шла она размашистым шагом, и в сердце у нее горел огонек надежды.

* * *

Мошик тоже направился в микву, но радости не испытывал. Сон сильно его озадачил, и он не понимал, что он ему навеял – страх или чувство облегчения. Он не знал также, что ему надо сделать и какой из своих многочисленных грехов, совершенных за последние недели, он должен искупить. Поэтому он решил окунуться в микву – в одиночестве, пока другие не пришли. Может, это очистит не только его тело, но и мысли? Может, после этого ему наконец откроется смысл сна и он узнает, как ему поступить?

У него все еще был ключ от мужского отделения. Он открыл дверь, вошел в пропитанное любовной страстью помещение, разделся, произнес молитву и про себя добавил: «Господи, помоги мне понять, чего хочешь Ты и чего хотел Твой посланник, посетивший меня во сне. И был ли это Твой посланник? Может, это было порождение моих извращенных желаний? Я устал скитаться по пустыне сомнений! Я хочу куда-нибудь прийти!»

* * *

Услышав за стеной плеск воды, Айелет-Батэль сразу догадалась: это Мошик. Она уже успела вытереться, но одеваться не спешила. «Разве это не чудо? – думала она. – Мы с ним не договаривались, но оказались здесь в одно и то же время!» «Ибо в очах его сие есть благо», – вспомнила она слова ангела, и ей вдруг открылся их смысл. Нет, не случай свел их сегодня здесь! Случайностей не бывает! Это Божественное провидение! Само небо привело их сюда!

Она закуталась в полотенце, подошла к двери аварийного выхода, приложила к ней ухо, услышала, что Мошик выходит из воды, и поняла, что должна сейчас сделать. Но тут ее снова охватили сомнения. Может, она ошибается? Может, она навлечет на себя позор? «С трепетом в сердце совершаю я заповедь погружения в микву, – вслух произнесла она. – Молю о спасении и уповаю на Тебя». Если Бог позволит ей открыть разделяющую мужскую и женскую половины тяжелую дверь, она воспримет это как знак. Если нет, тогда она оденется, заберет сережки и обручальное кольцо, которые сняла, и вернется домой.