королю. Каждый по очереди в соответствии со своим рангом подходил к усопшей и из серебряной чаши лил чистую холодную воду на хрупкое тело. Затем две сестры короля обрядили тело в погребальные одежды, придали ему сидячее положение и принялись обмазывать его благовониями, душистой живицей, ладаном и миррой, после чего обернули в тонкий саван. Наконец тело поместили в золотую урну, а ту – еще в одну, из более чистого золота, богато украшенную драгоценными камнями. На дне внутренней урны имелась металлическая решетка, а на выступе нижней – отверстие, через которое ежедневно, открывая задвижку, сливали жидкости, до тех пор, пока кадавр [131] не высыхал.

Эту двойную урну поставили на золоченый паланкин и под королевским золоченым зонтом понесли в храм Маха Прасат, где ее поместили на ступенчатую платформу около шести футов высотой. Во время этой церемонии, сопровождавшейся траурной мелодией, которую исполняли на трубах и конхах, Его Величество сидел особняком, пряча лицо в ладонях, – невольно признавался в том, что его эгоистичное сердце пронзает столь острая мука, какой он никогда прежде не ведал.

После того, как урну подняли на платформу, внизу, словно у ног маленькой принцессы, разложили по порядку регалии, подобающие ее рангу. Музыканты исполнили страстный пассаж, завершившийся жалобной, скорбной мелодией погребальной песни. Затем Его Величество и вся царственная свита удалились, оставив несчастную принцессу, во всей ее нелепой языческой мишуре, ждать, когда друзья отдадут ей последний долг. Но не всегда в одиночестве. Ибо три раза в день – на рассвете, в полдень и в сумерки – в храм приходили музыканты и исполняли реквием по душе усопшей, «дабы она вознеслась с пылающего благоуханного погребального костра и вернулась к своим приемным родителям, которые есть Океан, Земля, Воздух, Небо». Музыкантам вторил хор скорбящих женщин, которые оплакивали безвременно почившую девочку, восхваляя ее красоту, милосердие и добродетели. В промежутках четыре священнослужителя (сменяемые раз в три часа) читали хвалебные молитвы Будде, упрашивая кроткий дух: «Ступай дальше! Ступай дальше!» – и сами смело мчались перед ним по лабиринту – «сквозь возвышенное, и глубинное, и превосходное, сквозь доброе и злое, сквозь истинное и ошибочное, сквозь мудрость и недомыслие, сквозь горе, страдания, надежду, жизнь, радость, любовь, смерть, сквозь бесконечную переменчивость к неизменности!».

Эти службы совершаются с религиозным тщанием на протяжении полугода [132], то есть до того дня, на какой назначена кремация. Тем временем во исполнение обряда похорон принцессы Фа-йинг велись приготовления по возведению традиционного погребального комплекса Пхра-мен – временного сооружения невиданного великолепия, где тело на несколько дней выставляется для торжественного прощания. Оно возлежит на ослепительном троне с искрящимся орнаментом из золота, серебра и драгоценных камней.

На постройку погребальных комплексов для членов королевской семьи обязательно идет древесина из девственных лесов. Толстые стволы от двухсот до двухсот пятидесяти футов [133] длиной, срубленные в лесах Мьолонгхи, сплавляют до Бангкока по реке Менам. Эти стволы зарывают в землю на глубину тридцати футов [134] по углам центральной площади столицы. Не менее ста семидесяти футов [135] высотой, они служат опорами для восьмиугольной пирамиды с шестидесятифутовым шпилем, покрытой сусальным золотом. К пирамиде примыкают четыре крыла сорока футов длиной с красиво оформленными порталами на четыре стороны света. Здесь также стоят огромные статуи мифических героев, а у ног каждого лежит лев.

С одной стороны площади, на которой стоит погребальный комплекс, возводят просторный павильон для Верховного короля и его семьи, из которого они будут наблюдать за церемонией. Многоярусная крыша этого временного сооружения, имеющая оригинальные выступы в виде рога, накрыта алой тканью, а с потолка свисают золотистые портьеры. Все пространство вокруг Пхра-мена устлано плетеными изделиями из бамбука и украшено бесчисленными флагами, типичными для Сиама. Всюду можно видеть причудливые изображения сражающихся богов и великанов, а также примитивные пейзажи с озерами, рощами и садами, воплощающими буддийский рай. Дальше расположились павильоны для зрелищных представлений – театров масок, без масок, марионеток, пантомимы, а также площадки, на которых демонстрировали свое искусство акробаты, борцы, канатоходцы и фокусники. Здесь также есть рестораны или харчевни для представителей всех классов, начиная с низших. В период похоронных церемоний они принимают посетителей круглые сутки.

Павильон, воздвигнутый для Второго короля и его домочадцев на площади, где состоится кремация его маленькой племянницы, по великолепию не уступает павильону его брата – Верховного короля.

Центр Пхра-мена занимает высокий восьмиугольник; и прямо под огромным шпилем стоит роскошная ступенчатая восьмигранная пирамида, постепенно сужающаяся до своей срезанной верхушки. Она выше окружающих зданий на целых двадцать футов, а периметр ее основания достигает пятидесяти-шестидесяти футов. На этой пирамиде стояла золотая урна с останками королевской дочери. Над урной простирался золотистый балдахин, а высоко над ним – круглый белый навес, который представлял небесный свод, усеянный серебряными звездами. Под балдахином сразу же над урной маленькой Фа-йинг самые белые и самые душистые цветы, срезанные и уложенные руками тех, кто любил ее больше всего на свете, образуют великолепную композицию в форме благоуханной беседки. Сама пирамида украшена редкими восхитительными дарами из стекла, фарфора, гипса, серебра, золота и искусственных цветов, изображениями птиц, зверей, мужчин, женщин, детей и ангелов. Похоронный зал освещают свисающие с потолка роскошные люстры и светильники поменьше, установленные в углах пирамиды.

И вот все приготовления были завершены, и погруженному в траур королевскому двору оставалось только ждать назначенного часа, когда останки принцессы будут преданы священному огню. На рассвете того дня все празднично одетые принцы, вельможи, сановники и верховные жрецы королевства в сопровождении слуг, женщин и детей отправились к погребальному комплексу, чтобы проводить в последний путь маленькую Фа-йинг. Королевская баржа доставила меня и моего сына ко дворцу, откуда мы пешком проследовали к месту кремации.

Золотую урну везла богато украшенная золотом колесница цвета слоновой кости в античном стиле, запряженная парой молочно-белых лошадей. Перед ней катили две другие колесницы: в первой сидел первосвященник, читавший короткие изречения и наставления из священных книг; во второй – родные братья усопшей. К урне была привязана шелковая лента шести дюймов шириной, тянувшаяся к скорбящим в той второй колеснице, а от них – к колеснице первосвященника, который держал на коленях концы этой ленты, символизировавшей мистический союз жизни, смерти и Будды.

За урной катила колесница со священным сандаловым деревом, ароматическими смолами и восковыми свечами. Дерево обильно украшали резные символы неразрушимости материи, ибо хоть огонь и уничтожит погребальный костер, а вместе с ним и тело, священники истолковывали этот процесс как дарование новой жизненной силы. Таким образом, все, связанное с религиозной обрядовостью буддизма,