памяти, — и остальные станут ясными. 2. Чтобы люди стремились к самодостаточности, а не посягали ни на что чужое, об этом было законоположение об определении границ имущества. Для этого Нума, приказав каждому описать свое имение и установить на границах его межевые камни, посвятил их Юпитеру-Охранителю границ и предписал, чтобы все совершали различные жертвоприношения в его честь, ежегодно в определенный день собираясь вместе, а также учредил весьма почитаемый у римлян праздник в честь богов границ. 3. Римляне нарекают праздник Терминалиями от слова «границы», а сами межевые камни они называют «терминами», заимствовав слово из нашего языка с изменением одной буквы[358]. Если же кто-нибудь уничтожит или передвинет эти камни, то, по установлению Нумы, совершивший это посвящается богу, чтобы тот, кто пожелает, мог убить нарушителя, как святотатца, и ему обеспечивалась безопасность и не налагалось очищение от скверны. 4. А право это он установил в отношении не только частных имений, но и общенародных, обозначив и их межевыми камнями, чтобы боги границ отличали как римскую землю от соседской, так и общую от частной. И римляне сохраняют памятники этого вплоть до нашего времени по причине святости. Поелику они считают межевые камни богами и приносят им ежегодно жертвы, притом никакого вида из живых — ибо нечестиво обагрять кровью камни, — но Цереровы пироги[359] и некоторые другие первинки плодов. 5. И надо было еще охранять дело, ради которого Нума признал богами надлежащие границы их владений, чтобы другие не присваивали себе чужого ни силой, ни хитростью. Теперь же иные люди не лучшим образом, не как завещали предки, отделяют свое от чужого, не закон, а страсть к обладанию всем является для них границей их владений, т.е. позорное дело. Однако рассматривать это предоставим другим.

LXXV. Посредством этих законов Нума направил полис к умеренности и благоразумию; чтобы подчинить законности дела, касающееся сделок, он изыскал средства, неведомые никому из основателей самых отменных государственных устройств. Ибо, видя, что те из соглашений, которые заключаются явно и при свидетелях, охраняются совестью и уважением присутствующих и редко когда нарушаются, а те, которые составляются без свидетелей, и кстати, гораздо более многочисленные, чем первые, имеют единственную защиту в виде ручательства договаривавшихся, он подумал, что ему следует позаботиться об этом более всего и сделать доверие достойным божественного почитания. 2. Так, он считал, что богиня Справедливости[360], Юстиция[361], Немезида[362], и по-эллински нареченные Эриниями[363], а также все, сколько ни есть им подобных, в достаточной мере обожествлены и освящены предками. Фидес[364] же, чувства к которой в людях являются наивысшими и наисвященнейшими, не почиталась тогда еще ни в общественной области полиса, ни в сферах частных отдельными людьми. 3. Придя к такому выводу, Нума первым из людей воздвиг храм Общественной Фидес и учредил в ее честь жертвоприношения, как и другим богам, на общественный счет. А значит, он намеревался со временем ввести в городе общий обычай и верный и надежный образ мыслей, который станет присущим как всем вместе людям, так и отдельному человеку. По крайней мере настолько священным и чистым признается доверие, что сильнейшая клятва, сделанная частным лицом по собственной воле, становится более крепкой, чем всенародные свидетельства, так что всякий раз, как появлялось какое-то сомнение при заключении договоров без свидетелей один на один, взаимное доверие унимало ссору тяжущихся и не позволяло развиться вражде. И магистраты, и суды в большинстве случаев прибегали к клятве на основе доверия. 4. Эти установления, введенные тогда Нумой, поощряя умеренность и понуждая законность, превратили римское государство в наиболее упорядоченное общество из наилучших в обитаемом мире.

LXXVI. А то, о чем я намереваюсь теперь рассказать, так это то, что Нума предоставил в качестве заботливого попечения земледельцам, исходя из необходимости и блага. В самом деле, этот муж, обратив внимание на то, что общине, которая будет держаться справедливости и жить благоразумно, надо предоставить необходимые средства к жизни, разделил всю землю на так называемые паги и установил в каждом из пагов управителей — надзирателя и охранителя частных наделов. 2. И они, часто обходя поля, описывали, какие хорошо или дурно обработаны, и докладывали царю, а он заботливых земледельцев хвалил и окружал благорасположением, ленивых же, порицая и наказывая, побуждал лучше обрабатывать землю. Поэтому люди, не занятые войнами и леностью, освобожденные от обязанностей в отношении государства, платящие вместе с позором пеню за лень и вялость, все становились деятельными и начинали понимать, что достаток от земли является более справедливым и более сладким, чем от военного дела, лишенного надежности. 3. Поэтому Нуме выпало на долю быть любимым своими подданными и примером для подражания соседям, а также остаться в памяти потомков; и благодаря наилучшим и удивительнейшим установлениям ни междоусобная вражда не нарушала согласия внутри общины, ни война с иноплеменниками не тревожила ее. В самом деле, соседи настолько были далеки от мысли, что римляне в своем мире и спокойствии предпримут нападение на них, что, когда у них начиналась какая-нибудь война друг с другом, они делали римлян своими посредниками и считали, что с помощью Нумы в качестве примирителя вражда закончится. 4. Так вот, лично я не постыдился бы поставить этого человека на первое место из тех, кто прославился счастьем. Ведь он происходил из царского рода и имел царский облик, а также получил надлежащее воспитание, благодаря чему научился вести благочестивую жизнь и предаваться разным добродетелям. 5. Он же удостоился принять власть над римлянами молодым, призванный и приглашенный ими, благодаря тому что славился доблестью и провел всю жизнь, сохраняя убеждение подданных в благодетельности своего правления. Он дожил до преклонных лет в полном здравии, ни в чем не терпя зла от судьбы, и умер легчайшей из смертей, угаснув от старости, поскольку гений-хранитель, с самого начала данный ему в удел, оставался с ним вплоть до того, как он покинул людей. Он прожил свыше восьмидесяти лет, а процарствовал сорок три года, и оставил потомство, как пишут многие, — четырех сыновей и одну дочь, род которых еще сохраняется, а Гней Геллий сообщает, что он оставил после себя одну только дочь, от которой родился Анк Марций, ставший третьим после него римским царем. 6. Когда Нума умер, община выказала по нему большую печаль и устроила роскошнейшие похороны. Лежит же он на Яникуле, по ту сторону реки Тибр. Вот все, чем мы располагаем о Нуме Помпилии.