Целую минуту он стоял, просто смотрел и прислушивался.

Нервы Амары начали тревожно вопить.

Если нога Первого Лорда снова дёрнется, не было никаких шансов, ни единого, что мужчина этого не заметит. Если он сможет противостоять заклинанию Бернардом фурий дерева, он тут же набросится на Гая, если первый выстрел Бернарда не убьёт его сразу.

Если мужчине удастся выжить после первого выстрела, пусть даже ненадолго, Гай, возможно, не сможет защититься. Если это случится, Амаре придётся встать между разбойником и Первым Лордом, и она призвала Цирруса, чтобы вовремя придать её конечностям скорость, которая ей потребуется.

Всё это время Бернард стоял прямо перед мужчиной, не двигаясь, с натянутым луком.

— Что, вороны побери, ты делаешь? — внезапно раздался голос.

Амара вздрогнула от удивления, и почти запаниковала, когда от движения под ней задрожала почва и подлесок.

Разбойник ничего не услышал. Он отреагировал, закружившись на месте и выхватив меч.

— Вороны тебя побери, Тоннар, — прорычал разбойник. — Перепугал меня, лишив десяти лет жизни.

Появился другой разбойник, его лошадь медленно пробиралась через кусты к первому.

— У тебя такая жизнь, что я тебе одолжение сделал.

— Ублюдок.

— Ты бы не ездил один, дурак, — дружелюбно сказал Тоннар. — Сделаешь так снова, и Юлиус тебе яйца отрежет.

— Юлиус, — сказал разбойник мрачным голосом. — Он нам не давал ездить верхом никуда из этой глухомани воронова отродья, с тех пор, как началась война. Ты представляешь, какую добычу мы могли получить, если бы мы были в настоящем бою?

— В основном язву желудка, как я слышал. А за это нам постоянно платят. И нечего ворчать.

— Да никакие шпионы тут вокруг не бегают, — продолжал жаловаться разбойник. — Мы только время теряем.

— Рыцари Воздуха не летают так далеко в тылу врага без причины. Они или кого-то высадили…

— Или кого-то забрали, и тогда мы здесь напрасно задницы протираем.

— Ты в конном патруле. Тебе платят. Может быть, мы найдем кого-то, может, не найдём. Либо мы получим вознаграждение в пятьсот быков, либо вернёмся, не нарвавшись на кого-нибудь, кто попытается нам кишки выпустить. Здесь нет неудачников.

— Кроме меня, Тоннар. Мне приходится слушать, как ты ворчишь.

— Не будешь тащиться на своей кляче в самом хвосте, не придётся снова такое выслушивать, — ответил Тоннар. Затем он повернул лошадь и продолжил путь в том направлении, куда ехал.

Разбойник хмуро посмотрел ему в спину и яростно пнул камень.

Камень запрыгал по земле и отскочил от ноги Бернарда.

Амара напряглась.

Но разбойник этого не видел. Он уже повернулся к своей лошади. Он поднялся, пнул животное с излишней энергией и погнал галопом вслед за остальной бандой

Бернард не опускал лук ещё целую минуту после того, как он скрылся из виду, а потом медленно ослабил тетиву одновременно с таким же медленным, осторожным выдохом. Он опустил лук и размял правое плечо, онемевшее от неподвижности. Затем повернулся к Амаре.

— Я собираюсь незаметно проследить за ними немного, — прошептал он. — Убедиться в том, что они не вернутся по своим следам. Оставайтесь здесь, сохраняйте тишину. Я скоро вернусь.

— Будь осторожен, — сказала она.

Он подмигнул ей, а затем повернулся. Древесная магия ускользнула от Амары, и солнечные лучи вспыхнули вновь, достаточно ярко, чтобы заставить её прищуриться.

Она повернулась к Гаю, и прошептала:

— Сир? С вами все в порядке?

— Ногу свело судорогой, — тихо проворчал Гай. — Начала дрожать. — Он с силой потёр одной рукой правую ногу. — Вороны побери, как неудобно. Извините за выражение, графиня.

— Да, сир, — ответила ему Амара с лёгкой улыбкой. Она посмотрела вслед Бернарду, и сказала:

— Мы можем сменить бинты, пока мы здесь.

Гай поморщился, но кивнул. Он подтянулся, садясь и протягивая правую ногу к ней.

— Ну, — сказала она, приступив к работе, — что вы думаете об этом?

— Я думаю, что наш юный друг не собирается оставлять в живых этот патруль, — ответил Гай. Его голос сорвался, когда она сняла повязку с его правой ноги, открывая изменившую цвет язву, которая отказывалась полностью заживать. — И я думаю, что нам повезло, что они ехали перед нами. Если бы мы прошли на несколько минут раньше, они бы вышли прямо на нашу тропу и двинулись по ней прямо к нам.

Амара достала флягу с подсоленой водой и полила из нее на ногу Гая. Он смотрел в сторону, выражение его лица было отрешенным и сдержанным, но его нога резко дернулась, когда дезинфецирующая жидкость попала на язвы.

Амара последовательно вымыла и высушила его ногу, затем перевязала чистыми бинтами, прежде чем надеть носок и тяжелый кожаный башмак, который Бернард смастерил для Гая.

— В критической ситуации твой мужчина довольно хладнокровен, — вздохнул Гай, когда Амара закончила.

— Вы заметили. Я думала, что под конец я закричу.

— Как и я, однако по другой причине. Я не рискнул воспользоваться силой владения металлом, чтобы унять боль, — он улыбнулся и полез в свой рюкзак, чтобы достать флягу с водой.

— Он отпил большую ее часть, а затем снова опустился на на лесной покров, прикрыв глаза.

— Я даже не могу припомнить такой долгий путь без использования какой-либо магии. Это словно… двигаться со связанными руками и ногами. Я не предполагал, что это будет так сложно, — он тряхнул головой, затем закрыл глаза и погрузился в состояние, похожее на легкое забытье.

Амара не стала его беспокоить. Хотя Гай и настаивал на продвижении вперед, каждый шаг стоил ему немалых усилий. Пусть он никогда и не жаловался, боль в ноге явно все сильнее его изматывала, и с каждым днем он все больше опирался на посох.

Она села облокотившись на дерево, вытащила свой меч и стала тихо сторожить спящего Первого Лорда, пока через пол часа вдруг не появился Бернард, прикрываемый лесными фуриями.

Амара вздрогнула от неожиданности и хмуро посмотрела на него.

— Извини, — пробормотал он. Затем опустился на колени и крепко ее обнял.

Амара вздохнула, покачала головой и тоже обняла его. Он был таким большим, и сильным, и теплым, что она вдруг почувствовала себя куда менее обеспокоенной. Хотя она знала, что это чувство несколько нелепо.

Все-таки Бернард был так же уязвим. Но каким-то образом, когда он ее обнимал, это не имело значения. Она без особой причины чувствовала себя лучше, и ей это нравилось.

— Как он? — Тихо пророкотал Бернард.

— Так же. Или, если ему лучше, то я этого не заметила. Бернард, разве эти язвы не должны были уже зажить?