На терминале медицинского компьютера осветилось несколько экранов, и по приборам забегали цепочки контрольных огней.

Сканеры еще не успели доползти до колен сержанта, а в его шею уже впилось несколько инъекторов, впрыскивая в кровь какие-то растворы.

— Пошли, — Николай повернулся, взглянув на четверых человек, которые, не отрываясь, следили за действиями сканеров. — Я думаю, здесь больше нечего делать, — произнес он. — Гораздо разумнее будет увести корабль от греха, пока ваш крейсер не совершил посадку.

Командир отряда, тот самый человек в пропоротом скафандре, который обладал поразившим Николая голосом, коротко кивнул.

— Куда?

— В рубку, — спокойно ответил Николай, не отведя взгляда. — Там есть аварийный запас, можно будет сменить одежду, не отрываясь от дела, — пояснил он. — Там и познакомимся.

* * *

В рубке управления их ждали Фрамер и Черч.

Доктор поспешно встал с кресла, растерянно глядя на вошедших, Черч поначалу ощетинился, но, заметив спокойствие Николая и Ваби, вновь улегся на пол, не сводя глаз с фигур в разодранной броне.

— Утилизатор вот, — Николай откинул крышку, обнажив узкую горловину приемника отходов. — Знакомьтесь — это доктор Фрамер из персонала Везелвула. Я буду поднимать корабль, — проговорил он, занимая кресло.

— Александра Эйзиз… — скупо представился командир, снимая шлем, из-под которого на посеченную осколками броню скафандра вдруг хлынул каскад русых волос.

Единственным звуком в наступившей после этого гробовой тишине был сдавленный стон Ваби.

Все невольно обернулись. Карлик застыл как вкопанный, словно его пригвоздили к месту. Выкаченные из орбит глаза маленького мутанта смотрели на внезапно представшую перед ним женщину с немым, безоговорочным обожанием. Он был сражен и не пытался скрыть это.

— Один готов… — с добродушной усмешкой констатировал Линкс, снимая гермошлем.

Ваби стрельнул в него взглядом, но короткий ежик седых волос командира «Геракла» Дерека Линкса не возбудил в нем ровным счетом никаких эмоций.

Обстановка внезапно разрядилась, словно что-то вдруг неуловимо сблизило их.

— Ну а как тебе вот это, малыш? — устало улыбнулся Рорих (что само по себе, для тех, кто его знал, являлось событием), снимая гермошлем, под которым вместо нормальных волос в свете плафонов сверкнула металлическая пластина черепной коробки в оправе из вживленных контактных разъемов. — Мы с тобой чем-то похожи, да? — мрачно пошутил он, стягивая скафандр.

Ваби воспринял все за чистую монету. Криво улыбнувшись, он кивнул и вновь уставился на Сашу, которая уже стянула с себя посеченную броню, оставшись в пропахшем потом облегающем комбинезоне.

Фон Риттер не мог терять время на созерцание этих любопытных сцен. Внимание Николая внезапно привлек отчетливый сигнал, появившийся на радаре.

— Фрайг… — тихо выругался он. — Цепляйтесь, кто за что может! У нас гости! Я стартую!

В потемневших небесах Везелвула вновь разгорался адский огонь — это получивший серьезные повреждения брони «Громовержец» садился, продираясь сквозь клубящуюся атмосферу негостеприимного мира, который ему предстояло выжечь в ближайшие же планетарные сутки…

* * *

Ночь отступала. Она больше не была властна над серым типовым городком и раскинувшимся вокруг него космопортом.

Сюда вновь пришли люди.

Огромный космический корабль гордо возвышался над стеклобетоном посадочных площадок, он царил над опустевшим городом, освещая засыпанные мусором улицы, — страшный, пугающий десятками открытых орудийных портов, рассеивающий сумрак везелвульской ночи ослепительными лучами прожекторов, которые издалека походили на сеть, наброшенную великаном на разоренное поселение людей.

Средь опустевших, покинутых домов несколько минут назад отгремели редкие одиночные выстрелы, и опять все стихло.

Капитан Спаркс, стоя в обзорном блистере тридцатой палубы, поднял руку с зажатым в ней мобильным коммуникатором.

— Лейтенант Лозинский?

— Да, сэр! — немедленно отозвалось переговорное устройство.

— Докладывайте.

— Штурмовые группы закончили прочесывание, сэр! Ликвидированы две разрозненные группы мутантов. Никого из персонала не обнаружено. Выживших не осталось. Город чист, сэр!

— Отлично, лейтенант. Стройте личный состав крейсера.

— Где прикажете осуществить построение?

— На улице. Прямо перед кораблем.

— Будет исполнено.

Спаркс опустил коммуникатор и немного повременил, глядя, как под аккомпанемент сигналов из-под днища огромного корабля начинают выбегать крошечные фигурки людей, которые тут же начинали строиться, образуя каре.

— Дежурный! — вызвал капитан, переключив канал коммуникатора.

— Да, сэр? Дежурный по рубке на связи!

— Вы осмотрели старто-посадочные поля?

— Так точно! Шаттл сгорел. Никаких признаков выживших!

— Они могли бежать?

— Не думаю, сэр! Далеко бы они не ушли — оперативное кольцо вокруг города замкнулось, когда машина еще горела!

— Хорошо, свободен.

Капитан Спаркс кивнул застывшему неподалеку адъютанту и неторопливой, уверенной походкой пошел к дверям межпалубного лифта. Он начинал понемногу осваиваться на корабле.

На улице опять началась метель.

Ровные шеренги одетых в форму военно-космических сил людей стояли не шелохнувшись на ледяном ветру, наблюдая, как их командир, в такой же легкой полетной форме, с непокрытой головой, вышел из шлюза, медленно спустился по выдвинутому трапу и застыл перед строем.

Окинув долгим пристальным взглядом окаменевшие шеренги, покрасневшие лица экипажа, которые сек мелкий, колючий снег, капитан вдруг заговорил твердым, усиленным небольшим приборчиком голосом:

— Солдаты! — Это слово прогремело над импровизированным плацем, метнувшись затравленным эхом меж стабилизационных закрылков гигантского корабля. — Сегодня мы провели плохую операцию. Из-за трусости офицера звена Альфа, лейтенанта Джона Говарда, погиб его ведомый Лайза Бертецци… — капитан умолк, выдерживая сознательную паузу, а потом заговорил опять, исподлобья глядя на строй. Руки Спаркса при этом оставались заложены за спину. — Второй ведомый Говарда, сержант Иволгин, не вступил в бой из-за собственного малодушия и отсутствия четких команд со стороны ведущего. Он будет расстрелян.

Последняя фраза заставила побледнеть раскрасневшиеся от мороза и ветра лица экипажа. По шеренгам пробежал глухой, едва различимый ропот, который тут же стих под тяжелым взглядом капитана Спаркса, по обе стороны от которого, словно каменные изваяния, застыли старшие офицеры корабля.