— По приказу командования мы должны очистить Везелвул от всякой угнездившейся тут нечисти, которая мешает преображать планету, — жестко констатировал Спаркс, продолжая сверлить взглядом притихший строй. — Те из вас, кто не считает себя способным выполнять мои приказы, могут сделать шаг вперед сейчас, потому как я, — он подчеркнул интонацией последнее слово, — я лично расстреляю каждого, кто посмеет ослушаться приказа или проявит малодушие.

Строй молчал, немой как могила.

Выждав для верности еще несколько секунд, в течение которых только ветер завывал над импровизированным плацем, он повернулся и зашагал к шлюзу «Громовержца».

— Командирам развести личный состав по боевым постам, — произнес он в коммуникатор, ступив на трап. — Мы начинаем операцию по зачистке Везелвула!

Сорок километров южнее космопорта. Борт «Новы»

— Итак, ты хочешь сказать, что мы не в состоянии немедленно совершить гиперсферный прыжок? — Александра Эйзиз, прищурясь, смотрела на Николая.

— Извини, но я не могу прыгать выше собственной задницы, — ответил Николай, с каждой секундой раздражаясь все больше и больше. Ему не нравилась манера этих людей выражать благодарность за собственное спасение. — У меня нет командных кодов для программирования гиперсферного компьютера, — заставив себя успокоиться, пояснил он. — Необходимо время, чтобы разобраться в нем.

Уловив возникшее в рубке напряжение, Черч привстал со своего места. Пес стоял, не делая больше никаких телодвижений, но его напряженная поза свидетельствовала о том, что он готов прыгнуть в любую секунду.

— Интересно, почему у тебя нет кодов управления собственным кораблем? — упрямо допытывалась Саша. Все это казалось ей слишком уж подозрительным, чтобы оставаться без внимания с ее стороны.

— Это не мой корабль, — недовольно пояснил Николай, садясь за консоль программатора. — Что вы от меня хотите? — внезапно обернувшись вместе с креслом, спросил он. — Я прошу всего лишь немного времени, чтобы разобраться в компьютере, понятно?

Эйзиз недобро прищурилась.

— Кто ты такой? — спросила она.

— Человек…

Взгляд Саши переместился на дока. Ее слишком много раз предавали за прошедшие сутки, чтобы она сохранила в душе хоть каплю понятия о презумпции невиновности.

— Доктор Фрамер, может быть, вы просветите нас по поводу того, в какое полымя мы попали, вырвавшись из огня?

Гентри выглядел расстроенным и подавленным.

— Я не знаю… — покосившись на фон Риттера, ответил док. — Николай спас меня в космопорте Везелвула. Он… Он хороший человек, уверяю вас, хоть и заключенный, но какое это имеет…

— Заключенный? — прервало его сбивчивый монолог удивленное восклицание Линкса. — Николай, ты преступник?

Его нездоровый интерес показался фон Риттеру оскорбительным.

— Нет, — коротко ответил он, продолжая что-то набирать на клавиатуре. — Я военнопленный. Наемник, понимаешь?.. — он с досадой бросил свое занятие, чувствуя, что, пребывая в таком раздражении, не сможет здраво общаться с коварными программами защиты. — А вы вообще кого здесь ожидали встретить? Сказочного принца? Повторяю, меня зовут Николай фон Риттер, я наемник, моя родина — планета Ганио, а в плен я попал в бессознательном состоянии, на том самом долбаном Омнабиусе, где защищал здание нанявшей меня корпорации «Индосистемз»!.. Еще вопросы есть?

— Есть! — хрипло заявил Андрей. Его лицо побледнело еще больше обычного. — Как ты мог продаться этим тварям? — внезапно, безо всякого перехода и логического вступления спросил он. — Ты наемник?! Ты имеешь хоть какое-то понятие о чести? — Глаза Андрея яростно сверкнули. — Или ты не знал, что работаешь на тех, кто отравил половину окраины ДЗЕТом?!

При этих словах он сделал шаг вперед, неловко припав на искусственную ногу.

Николай встал с кресла, тоже смертельно побледнев.

— Я знаю о чести наемника побольше твоего, понял?! — задержав дыхание, чтоб хоть немного успокоиться, ответил он.

При этих словах Николая Ваби, выхватив клинок, внезапно вынырнул из-под локтя фон Риттера и застыл, заслонив его от остальных. Глаза карлика, в которых читалась нескрываемая мука, остановились на Саше.

Ясно, что он страдал от этой внезапной ссоры. Раздвоение личности, когда требования долга внезапно начали вступать в открытый конфликт с чувствами, явилось непосильной нагрузкой для его интеллекта.

Заметив это, Николай мягко отстранил Ваби, выйдя тем самым на середину рубки, и произнес, впечатывая каждое слово во внезапно наступившую тишину:

— Если бы мы встретились в других условиях, я бы убил тебя за нанесенное оскорбление, — отчеканил он, обращаясь к Андрею. — Но сейчас я не стану ничего делать. Я в состоянии дать ответ на все ваши вопросы, но не сомневайтесь, после этого я заставлю отвечать за свои слова каждого из вас по отдельности или всех вместе, как угодно.

С этими словами он склонился к панели бортового компьютера и включил на воспроизведение ту самую запись, что смотрел несколько часов назад, едва попав на борт «Новы».

— Здесь ответ на вопрос о том, кто из нас продажный ублюдок, — резко произнес он, отжимая клавишу. — Если сомневаетесь в подлинности записи, то можете сходить взглянуть на лица двух трупов, что торчат из снега у северной стены, но предупреждаю — у одного из них не хватает глаза, его пришлось вырезать, чтобы обмануть сканер и попасть на борт «Новы». Пошли, Ваби! — приказал он, обращаясь к карлику. — Мы будем в секции гипердрайва, если кому-то захочется обсудить увиденное… — уже едва сдерживая душившую его ярость, предупредил он.

Двери рубки закрылись за его спиной с тихим мелодичным звоном.

На большом мониторе уже шло воспроизведение записи…

— «Хелло, Майкл!» — Чья-то тень мелькнула на срезе экрана…

* * *

— Пусти, Саша, я пойду сам! — Андрей Звягинцев отстранил Эйзиз от дверей. — Это мое дело, — командир!

— Ну хорошо, я подожду…

Андрей, сильно прихрамывая, скрылся за дверями, где начинался короткий коридор, ведущий в машинную часть корабля.

Саша осталась одна.

Сейчас все, что произошло с ней за последние сутки, виделось почему-то как в тумане, словно это происходило не с ней, а с какой-то совершенно другой женщиной.

После просмотра видеозаписи все встало на свои места… Казалось бы, она должна чувствовать себя совершенно убитой и обманутой, но, как ни странно, Саша не испытывала ни одного из этих чувств. Просто пелена недосказанности упала с ее глаз, обнажив истинные причины всего происходящего…

«Генезис»… — это слово не зря скрипело на ее зубах. Продажные твари…

Она вдруг поняла, как это было важно для всей группы — ошибиться в оценке Николая.

В сознании Эйзиз это был луч света посреди кромешной тьмы. То маленькое событие, которое вдруг позволяет вырваться из порочного круга предательства и смерти, чтобы взглянуть на мир чуть-чуть по-другому.