какой-нибудь подвиг на благо гильдии. Например, повергнуть мощного магического врага или добыть нечто очень-очень полезное.

И осколок демонической души ему нужен именно для этого. Из него ведь можно было, как создать новый магический источник сил, так и усилить 'какой-нибудь! уже существующий. Поэтому сейчас мой старый приятель уже не сомневался, что он без пяти минут магистрант. Просто он решил сначала подзаработать. Да и дождаться начала навигации не помешало бы.

— Понимаешь, наш архимаг ко мне относится, конечно же, очень хорошо, но маги — страшные индивидуалисты. Поэтому чтобы развиваться, мне нужно чертовски немало денег на всякие очень недешевые ингредиенты и приспособления…

В самой академии есть еще четыре ступени мастерства, но они влияют лишь на положение в обществе и на доступ к источнику. А вот если хочешь учиться дальше — трать! И трать — очень много…

Этот разговор состоялся у нас еще в первый день, и Вовка тогда выглядел не очень-то довольным. Ему явно не нравилось, что без личного развития он и дальше будет зависеть от магического источника гильдии, то есть — по-прежнему останется лишь чьим-то могущественным, но подручным.

По крайней мере, насколько я знал его в той нашей — земной жизни, это его не могло не мучать.

— Знаешь, все эти ступени и в самом деле не очень отвечают реальному мастерству мага. Да, это дает вышестоящему изрядное преимущество, перед нижестоящим или не имеющим такой поддержки. Особенно в короткой схватке, — хмыкнул он, очевидно вспомнив что-то личное. — Но стоит мне сделать что-то не так, и меня фьють — отлучат от силы, и я тут же останусь лишь с тем «багажом», что смог освоить сам, — подтвердил он мои подозрения чуть позже. Многие привыкают к этому, и не только перестают стремиться к чему-то большему, но и начинают очень-очень сильно цепляться за свои мнимые достижения. На этом собственно и держится власть архимага, — добавил он куда тише, словно бы не желая рисковать своим нынешним положением даже в такой малости.

Но с остальными вопросами было все далеко не так просто.

Например, приятель вообще не смог даже предположить, как я мог узнать гоблинский, если никогда его не учил. С его слов получалось, что единственным объяснением могло быть только выборочное беспамятство, но я-то теперь прекрасно ощущал, что помню из своего и Дирка прошлого, вообще все, что должен помнить.

Так что эту тему пришлось пока отложить…

Другим важным вопросом был мой перенос.

Вовка признался, что почувствовав переход, он очень удивился. По его словам, он не был до конца уверен, что я ему поверил, а тут вдруг раз — и меня нет на Земле. При том куда раньше, чем мы договаривались.

— А потом проезжаю по делам мимо твоего бывшего дома, а там Наташка с каким-то хахалем выходит из двора. Я, конечно, удивился, стал за ними следить, и не поверил своим глазам, когда понял: они живут в твоей квартире. Но, честно говоря, я тогда решил, что ты и сорвался сюда из-за того, что решил простить ее. Не мог даже представить, чтоб она оказалась способна организовать твое убийство…

Голос Вовки в этот момент был, как никогда убедителен, но что-то в нем все же мелькнуло тогда. Не знаю, что именно…

…Сегодня с утра я застал приятеля, как обычно, работающим.

Он привычно расположился за столом обложенный всякой мерзостью, и что-то строчил стилусом* по навощенной дощечке, которую использовал вместо записной книжки. Точнее — только черновика записной книжки. Когда нужно было сохранить запись надолго, тут приходилось прибегать к гусиному перу, чернильнице непроливайке очень дорогим папирусам или пергаменту.

Да, не смотря на всю магию, куда дешевле здешним грамотеям было, как и древним римлянам или грекам, покрывать тонкие дощечки воском, и потом карябать их острыми металлическими или — как у моего приятеля — костяными палочками.

Один конец у здешнего «карандаша» был плоским и им, как «ластиком» заравнивали ошибки, а вот второй — был опасно-острым. И, кстати, именно такими штуками затыкали Цезаря в римском сенате на мартовских идах (15 марта) 44 года до н. э., а вовсе не ножами. Именно поэтому диктатор так долго и умирал.

Да, стилосы часто делали из металла и до 15 см длиной, но это все-таки не мечи.

Я пришел с Соланж и корзиной в руках. Девушка тоже шла не пустой. Она принесла котелок с нашей долей сегодняшней каши, а вот я тащил кучу всяких вкусностей вроде «сухих» колбас, сыра и пару небольших кувшинчиков привозного вина.

Обед сегодня планировался праздничный, а вечером — и вовсе пир.

Магистрат наконец-то прислал вестника, что сегодня в ратуше будет пир, и самых отличившихся наградят в честь победы. Прибежавший с сообщением 12-летний сын мэра не смог удержать подробности в себе, и по секрету сообщил, что меня там ожидает особый сюрприз.

Вот мы сейчас и собирались его отметить. Тем боле, что все остальные опять успели куда-то разбежаться…

Карл в последние два дня из публичного дома возвращался только ночевать. Тамошние временные жильцы все еще не освободили комнаты, и остаться было просто негде. А вот дядюшка вместе с Арно загрузились кучей нашего общего «железа» и отправились к оружейнику.

Тот наконец-то восстановил свою разгромленную мастерскую, и снова появилась возможность привести поврежденные в недавней битве части брони и оружие в порядок. Мелкие выщерблены на клинках, конечно же, можно было поправить и в ручную, но делать это стоило только в самом крайнем случае. И уж точно не сейчас, когда есть возможность обратиться к профессионалу.

Качество здешней стали было величиной непредсказуемой, а потому любой меч без должно ухода мог переломиться в самый неподходящий момент, и о такой опасности лучше всего было побеспокоиться заранее.

* * *

Веселье было в самом разгаре, когда речь зашла о проклятиях, и тут Вовка неожиданно увлекся.

Оказалось, что перед получением статуса «бакалавра» — обучение первой и самой важной ступени нельзя было закончить быстрее, чем за три года, — у него было что-то вроде «малой дипломной». В борьбе с такой напастью он изрядно поднаторел, тем более, что студенты нет-нет, а подшучивали друг над другом, и как раз с помощью малых проклятий.

Наслать понос, чесотку или что «срамное» во время обучения — считалось не таким уж и проступком. Правда, только друг на друга. Ведьму за тоже самое, могли сжечь вообще без всяких разговоров. Но среди магов бытовала уверенность, что если он не в состоянии защититься от такой ерунды — то в профессии ему просто не место.

В общем, когда мы выдули литра два крепленного — так называемого «вымороженного» винца — и успели нормально поесть, Вовка предложил провести обряд защиты усадьбы. По его словам выходило, что большая часть ее защищена, но те строения, что повредили во время недавнего нападения, как раз сейчас оставались