ах да! – предстояла встреча с Глебом. Так, поскольку он придет прямо сюда, надо бы убрать свои вещички… но сначала – завтрак.

Я направилась в спальню Рубиновой, постучалась. Не дождавшись ответа, вошла.

Госпожа продюсер спала поверх одеяла, так и не переодевшись после вчерашних приключений. На покрывале вокруг нее как попало валялись важные документы из тайной папки Виктора Ивановича, две шариковые ручки, какие-то листки с пометками. Выходит, и вчера еще что-то делала, после звонка Глебу.

Вопрос завтрака был решен просто и незатейливо посредством визита в ближайшую булочную. Ту самую, в туалете которой в мой первый рабочий день Ильинишна разгримировывалась. Я, блюдя образ Женюры, оделась неформально, но волосы в афро не взбила, лишь наскоро собрав в хвост.

Пик обеденных перерывов офисного планктона пока не настал, и в булочной было относительно тихо. Мы заняли столик в дальнем углу и сосредоточенно молча уписывали еду за обе щеки.

– При хорошем раскладе, – сообщила Лидия Ильинична, прикончив завтрак и потягивая кофе, – через недельку все закончится. И этот кипеш, и твое задание.

Не люблю я все эти прикидки и «если». Но тут не удержалась от вопроса, на мой взгляд довольно здравого:

– Ильинишна, а че вы сделаете, если вам, типа, обломается вся пруха, типа, по всем фронтам. Ни то ни се? Или вот вы думаете, что инфа ваша в телике бомбанет, а она – пшик, и все?

Несмотря на мой спектакль и сленг (да, только для кассирши и официанта, но надо, Женя, надо), Рубиновая вопрос поняла.

– Буду работать дальше, как и раньше. Мое дело, изначально, в основном – это предоставить информацию. Как можно полнее и объективнее. Как этой информацией будут распоряжаться в дальнейшем – не моя забота.

– А ща вы как, типа, мандражируете? Загоняетесь?

– Нет. – Рубиновая пожала плечами. – У меня и так работа нервная. Если я буду, как ты сказала, загоняться, – я сгорю.

Она глянула на часы. Поднялась, помедлив, давая мне допить довольно посредственный кофе.

– А если вашего мужика прессанут после этого репортажа?

– С чего бы это, информацию-то не он сдал. А кто сдал, того уже… допрессовали.

Мы неторопливо шли по улице; время до визита Глеба еще оставалось.

– И вообще, Евген, что-то я не пойму, ты меня отговариваешь, что ли? Или сама боишься?

– Вот еще, – ответила я в своей собственной манере. – Ваше задание далеко не самое опасное из тех, что у меня были… Стоп!

Я остановила Лидию Ильиничну и втащила за один из рекламных баннеров. До КПП у дома Рубиновой мы не дошли метров пятнадцать, и то, что я сейчас там увидела, мне очень не понравилось.

Черная машина вполне себе правительственного вида, люди в форме, а главное – четко услышанная фамилия Лидии Ильиничны. Охранник на КПП снял трубку, и через несколько секунд у Рубиновой зазвонил мобильник.

– Нет, увы, я на работе. Да. Да, буду допоздна. Да, передай мои извинения или вроде того. – Рубиновая закончила разговор, стоя уже в подсобке магазина – кассирша Аделина Владимировна с полным пониманием запустила нас в свое пространство, сама пока занятая раскладкой товара. – Да, они могут связаться со мной позднее. Да. Да. До свидания.

Я после этого выглянула в окно – представительные господа (и одна дама) продемонстрировали охраннику документы и беспрепятственно прошли. Было их четверо, в одинаковых костюмах и черных очках. Наверняка не родственники, но выглядевшие похожими из-за одежды. Принцип «Бешеных псов»: грабители тоже одеваются одинаково, это мешает запомнить особые приметы, притупляет восприятие. Что ж, для силовиков и спецслужб этот принцип тоже работал – а телохранительское чутье подсказывало, что к Лидии Ильиничне в гости не абы кто пришел.

– Они прошли на территорию, – сообщила я. – Будем догонять?

– Еще чего! Нет. Папка Рыбы у меня с собой. Важные вещи все еще в ячейке банка.

– А мои вещи? – для проформы полюбопытствовала я.

– Да что там им ты, какой с тебя спрос? Ты так, или охраняешь меня, или тупая стажерка.

– Ну спасибо, – съязвила я.

Ладно, на моем походном ноутбуке, допустим, ничего запредельно секретного и важного нет, и установлено несколько степеней особо сложной защиты. Но все же будет не особо приятно, если в нем покопаются.

Ильинишна меня уже не слушала – набирала номер телефона.

– Глеб? Да, рановато… нет, не подрывайся. Я сама приеду, в ближайшее время можно? Ага. Жди.

Едва она закончила разговор с Глебом, ей позвонила консьержка. Сегодня дежурила бывшая цэрэушница Дарья.

– Да, Дарья Николаевна, пусть проходят. Нет, нисколько не возражаю. Разрешение у них есть? Прекра-а-сно.

Пока она говорила, я опять утянула ее в глубину магазина. И возле полок с акционным товаром нетерпеливо поинтересовалась:

– Кто это к вам пришел? Откуда?

– ФСБ, – кратко сообщила Лидия Ильинична. – Ну, представились именно так.

Я чуть не поперхнулась.

– Зачем?!

– Что-то насчет информационной безопасности и подстрекательства к нарушению подписки о неразглашении. Видимо, «Гефест» зашевелился. Да ты не вникай, сейчас все решим…

Она снова кому-то звонила:

– Аделаиду Петровну можно? Де-е-е-лечка! Деля! Как поживаешь? Да, я тоже ничего так, шоколадненько-миндальненько! Ага, угу… слу-ушай, ко мне тут какие-то три осла с ослицею пришли, вроде из ФСБ… нет, не при мне, меня консьержка упредила. Да, Дарья Николаевна. Ага. Будь другом, передай Михалычу, чтобы побдел чуть-чуть на эту тему. Не, сама можешь не контролировать… нет, я не знаю, насколько там все страшно… ну, если разнесут – обращусь прямо к тебе… Ух, спасибо!

«Связи», – флегматично подумала я.

Время подкатило к четверти второго.

– Сейчас заскочим в банк – и к Глебу, – оповестила она, покончив с разговором. – Пока эти засранцы не добрались до моей ячейки.

Моя клиентка не выглядела обеспокоенной внезапным интересом госслужб к своей персоне.

– Уже имели дело с ФСБ? – тихонько уточнила я, пока мы с ней ждали такси.

– Один или два раза, – небрежно отмахнулась она. – Так, по пустякам.

Я решила не уточнять. Уже немного узнала мою клиентку: под легкомысленными «пустяками»