Глеб обитал в Раменках, не самом близком от студии «Солнце» районе. Обитание в таком экологичном месте с обилием зелени вполне согласовывалось с его образом. Но добираться и впрямь далековато; поди, и дзен по пути успевает познать.

– Заходите, открыто! – только и крикнул он на раздавшийся звонок в дверь. – Только обувь снимите.

М-да, о безопасности парень имеет слабое представление. А может, уже такой просветленный, что и грабители ему не страшны?

Северокорейский детектор дал зеленый свет нашему визиту. Я зашла после Рубиновой и заперла дверь на все имевшиеся на ней замки и еще цепочку навесила.

– Евгения Максимовна, ну вы чего? Запоры помешают свободному прохождению энергии ци.

– А заодно свободному прохождению всякой швали, – отрезала я совсем не в манере Женюры. – Типа, безопасность физического тела, усек?

– Без вопросов. – Глеб Сергеев, одетый в пеструю майку и повязанный на талии длинный, до самых лодыжек, платок, выглядел безмятежным.

Мы с госпожой продюсером в обязательном порядке прошли в ванную для высокодуховного омовения рук вполне заурядной водопроводной водой и мылом. Глеб помахал в прихожей какими-то сильно пахнущими ароматическими палочками. После этого мы смогли перейти к цели визита – на маленькой кухоньке, не менее уделанной эзотерически, чем салон электромашины Глеба.

Старший близнец шустро приготовил и вручил нам высокие стаканы с какой-то фруктовой бурдой; а сам включил свой ноутбук, так густо обклеенный всевозможными стикерами, что и марку не разобрать.

– Дело было так, – начал он, стуча по клавишам, – Юрка вчера у меня ночевал. Встаю ночью по естественной надобности – ну, понятно, а у меня же туалет, совмещенный с ванной. Вижу – свет горит, дверь заперта. И что-то он там все сидит и сидит. Спрашиваю – скоро ли он, а он говорит, мол, отвали.

– Как тогда, в универе? – понимающе уточнила Рубиновая.

– Да. Я начал что-то подозревать, но решил его не дергать, а потихоньку просмотреть его имэйлы и эсэмэс. Не нашел ничего, связанного с наркотиками. Зато увидел это. – Глеб развернул к нам экран ноутбука: он переслал на свою почту всю переписку Юрия Сергеева с…

– О, «Ньюс-ТВ», наши конкуренты, – поморщилась Лидия Ильинична. – Качество у них так себе, зато раскручены посильнее и платят больше. Подлец, а. А в толчке-то чего засел?

– А, это просто мне не стоило готовить на ужин плов с черносливом. Плохо пошел и быстро вышел. – Глеб снял с настольного блендера кувшин и прямо из него допил остатки фруктовой смеси. Очень аккуратно, не задев бороду.

Я осторожно попробовала свою порцию. На вкус – ожидаемо – как смолотый в кашу фруктовый салат.

Глеб отнюдь не безмятежно вздохнул:

– И что делать, Лидия Ильинична? Удерживать его? Он мне еще раньше говорил, что ему надоело и он хочет перемен. Я не могу стеснять духовную сущность своего брата искусственными обязательствами, даже если когда-то спас его телесную оболочку от тлетворного разложения дурманящими веществами.

– А ты с Юрой говорил? Чего ему не хватает, престижа? Сенсационных материалов? Популярности?

– Говорит, калибр у «Солнца» уже не тот, новости какие-то местечковые, незначительные. – Он совсем приуныл. – Это все его ненасытное эго, раздувшее губительное пламя высоких притязаний.

– Ну, понятно. Хочет быть самым важным, блин. – Рубиновая проглядела еще раз пару наиболее свежих писем. – Ты смотри, уже и сроки ухода планирует…

Она в несколько глотков опорожнила стакан.

– Фу, детское пюре. Короче, слушай. У меня тут на подходе такой материал…

– Бомбе-е-езный! – вставила я.

– Очень мощный. Взрывоопасный, я бы сказала. Я сегодня чуток занята, но ты скажи Юре, что у нас тут сенсация на подходе, и она такая-растакая, что вы мне оба нужны будете, и я без вас не управлюсь.

– А такой материал правда есть? – воспрял духом Глеб.

– На подходе, практически в дверь стучит! Мне бы вас обоих на этот сюжет, а после этого пускай уходит. – Рубиновая усмехнулась: – Если захочет.

Глеб вскочил с покрытого витиеватыми узорами табурета и радостно произнес какую-то длинную фразу на непонятном языке. Она вызвала у меня ассоциации с индийскими мелодрамами, которые иногда смотрела Мила.

Как оказалось, это было такое благословение на каком-то из индийских диалектов.

– Кстати, Глеб, – произнесла Лидия Ильинична, подтягивая к себе увесистую сумку со всем своим изъятым из банка добром, – не сохранишь у себя на время кое-какие мои вещички? За ноутбуком я, возможно, чуть пораньше заеду, а остальное – сохранишь?..

– Конечно, Лидия Ильинична!

– А вы уверены, что у него ваши вещи будут в безопасности? – спросила я, когда мы уже спускались на лифте.

– Поверь, Евген, они у него в безопасности уже потому, что никто и не подумает, что такому, как Глеб, что-то можно доверить.

В «Метрополе», согласно условиям встречи, Станислав Родионович должен был ждать нас в одном из номеров – еще в оранжерее он заверил, что сможет снять номер на час, а сегодня днем, еще до завтрака, прислал эсэмэс с более точной информацией о встрече.

Вышколенный персонал отеля и бровью не повел на мой неформальный вид. Донельзя предупредительный молодой человек за стойкой регистрации любезно оповестил, что номер такой-то уже прибыл, около десяти минут назад, и выдал Лидии Ильиничне ключ. Та забрала его слегка подрагивающей рукой.

Волнуется. Или это предвкушение?

– Вы в порядке? – уточнила я.

Рубиновая только кивнула.

Нужный нам номер располагался в самом конце коридора. Лидия Ильинична в порыве нетерпения неслась вперед так, что менее тренированный человек, чем я, мог бы и не поспеть.

…И затормозила у номера так резко, что я чуть не врезалась в нее.

– Смотри, – тихо произнесла она.

Дверь в номер была приоткрыта.

Я выудила из одного из карманов своего комбинезона плотные латексные перчатки и осторожно толкнула дверь.

В просторном светлом номере ярко горел свет. Сначала я увидела валяющийся на ковре опрокинутый стакан с крохотной лужицей: остатки напитка впитались в ковер. Металлический столик на колесиках рядом с кроватью только отъехал в сторону, но стоявший на нем стеклянный кувшинчик опрокинулся, содержимое растеклось.

А