class="empty-line"/>

«Тут высоко, подняться сможешь?»

«Без проблем».

«Ты все еще куришь?»

3

«Осадное положение», — сказал Питер. Экран за его спиной показывал мусор, который ветер разносил по 5-й Авеню. Квартира меньше, окна тоже меньше, никакого испанского балкона. Ирэн садится по-турецки, забрасывает в рот горсть чего-то жующегося.

«Нас запрут по домам», — произносит Ирэн.

«Я уже сижу в темноте, — отвечает Грегор. — Живу в полуподвале».

Ирэн перехватывает его взгляд и накрывает свои колени покрывалом. Она сидит по-турецки.

«Помню, — говорит Грегор, — тут как-то много снега навалило…»

«Это не снег, — замечает Питер, — снег не воняет».

«Конечно, — продолжает Грегор, — я хочу сказать…»

Питер молча наливает вино.

«Меня не взяли на работу», — вдруг говорит Ирэн.

«Это Нью-Йорк», — замечает Питер.

Картинка на экране гуляет по неубранным кучам перед нью-йоркской мэрией.

«Это недалеко отсюда», — говорит Ирэн.

«Если дело не пойдет, — говорит Питер, — мы с тобой соберем чемоданы и поедем обратно».

«Нет, не поедем», — отвечает Ирэн.

«Ты читал книгу „Рабы Нью-Йорка“?» — спрашивает Питер.

«Нет», — отвечает Грегор.

«Должен прочитать, — говорит Ирэн, — все ее читают».

Они потягивают вино и слушают возбужденный голос диктора. Камера фиксирует крысу, исследующую подступы к мусорному баку, а потом карабкающуюся по стене.

«Господи боже», — вырывается у Ирэн.

«Отвратительно», — произносит Питер.

«Я запишу себе, — говорит — Грегор. — „Рабы Нью-Йорка“?»

«Да, — отвечает Питер. — Рабы».

«Если ты раб, — замечает Ирэн, — значит уже слишком поздно».

Питер сжимает губы. По ним стекает вино. На него вдруг нападает смех, он прыскает, и вино фонтаном брызжет изо рта.

«Извини, — говорит он. — Ты все еще занимаешься джоггингом?»

Ирэн смотрит на экран.

«Нет, — отвечает Грегор. — Но все еще курю. И пью».

«Ирэн рассказала мне, как ты хотел отличиться», — говорит Питер-Педро и опять прыскает вином изо рта. «Прости, — говорит Педро, и снова прыскает. — Прости, правда, смешно».

«Конечно, — отвечает Грегор, — конечно, смешно».

Ирэн смотрит на экран.

«А как ты? — спрашивает Грегор. — Пишешь новую книгу?»

«Конечно», — говорит Питер.

«По Нью-Йорку на велосипеде?» — спрашивает Грегор.

«Что-то в этом роде, — отвечает Питер, — на тандеме».

Голова у нее характерно приподнята, подбородок прямой, глаза с контактными линзами сверкают.

«А ты? — спрашивает Питер, — ты книгу уже закончил?»

«Нет, — говорит Грегор. — все еще пишу».

«На каком ты этапе?» — спрашивает Питер.

«Последние страницы пишу», — отвечает Грегор.

На экране появляются мусорщики, они садятся в мусоровозы.

«Там что-то происходит», — говорит Ирэн.

«Ничего там не происходит», — возражает Питер.

«Происходит, — настаивает Ирэн, — они садятся в машины».

Все трое смотрят, как мусорщики прыгают в грузовики.

«А что со знаменитым велосипедом?» — спрашивает Грегор.

Питер и Ирэн переглядываются.

«Не хватило места, — говорит Ирэн. — Пришлось выбросить».

«И теперь мы с ней уже неделю на него смотрим, — добавляет Питер, — потому что мусор не вывозят».

Он шагает к окну и смотрит вниз. Ирэн бросает взгляд на Грегора и быстро переводит блестящие глаза на экран. Замечает:

«Его больше не видно».

Питер берет с полки велосипедный звонок.

«Это на память», — говорит он.

Садится и делает глоток вина.

«Впрочем, это ты мне его продырявил», — говорит он.

Грегор смотрит на Ирэн. Ее глаза сверкают еще сильнее, нижние веки слегка подрагивают.

«Это был несчастный случай», — произносит Грегор.

«Ну, да, — говорит Питер и смотрит на Ирэн, — несчастный случай».

Ирэн заталкивает в рот полную горсть арахиса.

«Все нормально», — говорит Питер и смотрит на Ирэн.

Мусоровозы трогаются со стоянки и выстраиваются в колонну.

«Теперь мы ездим на тандеме», — говорит Питер.

«На тандеме?» — переспрашивает Грегор.

«Да, — отвечает Питер. — По Нью-Йорку на тандеме».

«Оригинально», — реагирует Грегор.

«Ну, да. Только есть одна психологическая проблема: кто рулит? Потому что тот, кто сзади, только крутит педали», — замечает Питер.

«И кто рулит?» — спрашивает Грегор.

«По-разному», — отвечает Питер.

Диктор что-то возбужденно рассказывает. Мусорщики едут по бесконечному Бродвею, народ им машет.

«Время, — произносит Грегор. — У нас говорят: время поднимать якоря».

«Ты так спешишь?» — спрашивает Ирэн.

«Да, — говорит Грегор, — у меня встреча в Колумбийском университете».

«В Колумбийском? — переспрашивает Питер, — звучит неплохо».

«Побудь еще, — предлагает Ирэн. — Выпей вина».

Питер бросает на нее взгляд, потом утыкается в колонну мусоровозов и долго молчит.

«Там что-то происходит», — говорит он.

4

С улицы слышится крик. Хор возбужденных голосов. Ирэн вскакивает и бросается к окну. Встает на цыпочки и высовывается из него по пояс. Когда она наклоняется, майка на спине задирается, так что становится видна гладкая кожа в веснушках. Крики на улице все громче. Слышен рокот множества грузовиков. Питер и Грегор тоже подходят к окну. Люди стоят на балконах и у дверей подъездов. Втроем они высовываются наружу. Мусоровозы едут по Шестой улице. От их грохота дрожит земля, на столе позвякивают бокалы. Грегор боком и рукой касается Ирэн. Она вздрагивает. Оба вздрагивают. Стрелка компаса оживает, начинает раскачиваться в наэлектризованном поле двух полюсов. Грузовики останавливаются перед домами и загружают мусор. Им машут дети.

«Начали, — произносит Питер, — вывозят».

«Господи, — говорит Ирэн, — наконец-то».

Они отходят от окна. Передышка.

Грегор подходит к столу и допивает остатки вина. Берет горсть арахиса.

«Теперь я смогу пробраться», — говорит Грегор.

«Я тебя провожу», — произносит Ирэн.

«Я сам его провожу», — говорит Питер Даймонд.

«Не пропадай», — произносит Ирэн Андерсон-Даймонд.

«Не буду», — отвечает Грегор.

«Пришли открытку», — говорит она.

«Пришлю, — отвечает он. — Не надо меня провожать. Я найду дорогу вниз».

5

Внизу стоял адский шум. Вся улица была забита мусоровозами. Перед домом с грузовика в кучу мусора тянулась железная челюсть, она вгрызалась в отходы и утаскивала добычу в разверзшуюся наверху бездну. Сделав несколько шагов, он обернулся и посмотрел вверх. Окно было открыто и пусто. Пустой глаз на лице серого здания. А внизу челюсть с хрустом зажала хромированный, слегка заржавевший велосипед и вместе с кучей мусора подняла в воздух. Мгновение он висел там, под сводом облаков с торчащими сломанными спицами и искореженными членами, потом сорвался и сгинул в разверзнутой пасти.

Он спустился по улицам, все еще заваленным мешками с мусором, среди грузовиков и