меня еще шире раскрылись глаза от услышанного. Слово «подруга» произвело на меня больший эффект, чем я сама того ожидала, однако было внутри что-то еще, заставившее сердце болезненно сжаться.

Татьяна жила в паре кварталов от Даши, в секторе с частными домами. К моему удивлению, на заезде обнаружился пропускной пункт с охранником, который тут же вышел из будки и, не признав номера, подошел к автомобилю, светя фонариком прямо в лицо водителю. Станислав опустил стекло, Таня отстегнула ремень, перегнулась через кресло, улыбаясь, и приветственно помахала рукой охраннику.

– Добрый вечер, дядя Жора! Это ко мне, на 138 участок.

В рассеянном свете фонаря плохо читались черты лица грузного мужчины в черной форме. Свет подчеркивал глубокую паутину морщин на сморщенном лбу и пышные, топорщащиеся в стороны смолистые брови. Увидев Татьяну, мужчина смягчил выражение лица, однако улыбки так и не последовало.

– Проезжайте, – бросил он громко и, развернувшись, направился в сторону будки. Мгновение, и железные ворота разошлись в стороны, пропуская авто. Станислав вел машину медленно, следуя указаниям Тани, и вскоре затормозил напротив двухэтажного уютного дома из кирпича бежевого цвета. Впрочем, об истинном цвете оставалось только догадываться, ведь город давно утонул в ночной мгле. И как только Татьяна добирается до школы без машины, петляя по всем этим узким улочкам?

Я попрощалась с Ростовой в машине, и та поспешно выпорхнула из авто, перехватывая Станислава у багажника. Будто специально, она привела его к капоту так, чтобы я могла видеть все происходящее. Татьяна смотрела высокому Станиславу в лицо и мягко улыбалась. Они о чем-то говорили, но из-за закрытых стекол было невозможно расслышать суть. Станислав взял руки Ростовой в свои мягким движением и прижал ладони к своей груди. Ее глаза заблестели то ли от счастья, то ли от слез. Она внимательно слушала, не перебивая, то и дело кивая, хватая на лету каждое сказанное Смирновым слово. Выражение лица было полным надежд, но чем дольше их разговор продолжался, тем больше складывалось впечатление, что искренность меркнет. На место ей пришла непробиваемая маска, которую я хорошо знала по школе. Станислав осторожно опустил руки одноклассницы, и она тут же прижала их к себе. Смирнов наклонился с высоты своего роста и бегло поцеловал Таню в щеку, однако радости в ответ не последовало. Взгляд девушки померк, устремляясь к земле. Она сказала что-то еще, натужно улыбаясь, а затем подняла пакет с костюмом и прошла в дом. Стас проводил ее взглядом до самой двери, и я почувствовала необъяснимое облегчение.

Он молча вернулся в автомобиль и потянулся за ремнем безопасности, затем переключил передачу. Машина мягко тронулась, увозя нас подальше от идеальных улочек, выбивающихся из общего вида Ксертони. Мы будто находились не просто в другой части города, но и вовсе в чужой стране – аккуратные здания за высокими кирпичными заборами выбивались из шарма маленькой Ксертони.

– Мама всегда хотела, чтобы мы жили в чем-то похожем, – сама не знаю для кого, произнесла я, указывая на небольшой белый дом с просторной верандой и яблоневым садом. Голые ветви деревьев красиво изгибались, и с такого расстояния чудилось, что даже самые тонкие из них тянутся к соседним, желая переплестись в единую паутину. В отличие от остальных, этот дом не был обнесен забором, точно приветливо приглашая на свой порог каждого, кто желал согреться с дороги.

– Но мечта так и не стала явью?

Я помотала головой, провожая отдаляющийся в окне дом взглядом, пока на смену ему не пришел очередной забор из кирпича и смолистого оттенка стальных прутьев, причудливо изогнутых.

– Нет. В кармане никогда не водилось лишнего до последнего времени, сколько бы мама ни работала. Должно быть, это сложно: ничего толком не умея, пытаться заботиться не только о себе, но и растить дочь в полном одиночестве.

– Я думал, твоя мать замужем, – в удивлении отозвался Смирнов.

– Да, вышла совсем недавно. Никогда бы не подумала, что даже в таком возрасте люди продолжают влюбляться, но, кажется, у мамы это получилось.

– Ты поэтому уехала?

– И да и нет. – Я задумалась, вспоминая лето. – Во всяком случае, мама ни о чем таком не просила. Я не могла продолжать смотреть, как она разрывается между привычной жизнью и новой, которую едва начала строить. Уехать к Косте казалось хорошей идеей. К тому же перспектив в Ксертони для меня намного больше.

Я замолчала, вспомнив родное лицо матери. Ее привычку забывать, где и что лежит; маленькие карандашные зарисовки, разбросанные тут и там по дому. Я скучала по ней. Ни один телефонный звонок не заменит человека рядом.

– Казалось? – уточнил Станислав, сделав голосом акцент на окончании. – Ты все же планируешь вернуться?

Я пожала плечами, не зная, что ответить, и обернулась к Стасу. Разглядывая его серьезное лицо, обращенное к дороге, я в очередной раз удивилась идеальным точеным чертам и подумала, что ему бы сниматься для журналов одежды или вовсе ходить по подиуму, но никак не учиться в старшей школе. Перед людьми с такой внешностью любые дороги открыты, стоило им только захотеть. Другое дело я. Со своей обычной внешностью и вечно растрепанными от ветра кудрями даже мечтать не осмеливалась о таких возможностях.

– Ты уже знаешь, что будешь делать после школы?

– Скорее да, чем нет. А ты?

– Скорее нет, чем да, – отозвалась я. Внутри разрасталось грустное чувство. Оно было таким вязким и всепоглощающим, будто впереди ждала кромешная тьма, а мне так хотелось дотянуться до света. Почувствовать почву под ногами и, оглядываясь на свое прошлое, точно знать: я все сделала правильно. Но в чем заключалось это «правильно», сейчас я не представляла.

Рассудив, что момент подходящий, я решила сменить тему:

– Ты специально отправил ко мне Диану?

Станислав многозначительно промолчал, сведя брови. Он смотрел, не отрываясь, на дорогу, которая после заката совсем опустела, точно с уходом солнца вся жизнь в Ксертони остановилась.

– Она рассказала о вашем отце. О том, каким Владимир был до обращения.

– В отличие от нас, у отца был выбор. Нас же никто не спрашивал. Во всяком случае, меня и Диану.

– Что ты имеешь в виду?

– Разве Диана не объяснила? – В голосе звучало искреннее удивление. – Мы рождены такими.

– И давно?

– Что значит «давно»?

– Давно вы родились такими?

Станислав повел одним плечом и неоднозначно покачал кисть из стороны в сторону:

– Если брать в расчет возраст отца, то нет. Я чуть старше тебя, как и Диана. Нам уже исполнилось по восемнадцать. Диане совсем недавно: чуть больше недели назад.

– Но как такое возможно?